Ложь
Шрифт:
Лиса закатывает глаза.
— Воодушевляющая речь, как всегда, Волк.
Вместо ответа он хватает меня за руку и ведет обратно в комнату. Он указывает на упакованную сумку, лежащую на кровати.
— Это все?
— Да.
В следующую минуту он перекидывает спортивную сумку через плечо и большими шагами идет по коридору, ведя меня в гараж. Там нас ожидают две машины. Стильный Ламборджини и громоздкий внедорожник. Он, конечно же, запихивает нас во внедорожник. Никакой сексуальной спортивной машины для меня, нет. А жаль. Мне бы хотелось прокатиться на чем-нибудь
Потому что мне кажется, что она не так уж и далеко.
— Я могу и сама пристегнуться. — Говорю я, отталкивая его руки в сторону. — Господи, Том.
Он кладет мою сумку на заднее сиденье, достает куртку, пистолет и запасной магазин из какого-то тайника и закрывает дверь. Каждое его движение быстро, но в каком-то смысле грациозно. Пистолет засовывается за пояс джинсов, магазин — в карман, и дверь гаража начинает подниматься. Делая что-то в своем мобильном, он проскальзывает на водительское сиденье и заводит двигатель. Старый Том был дерьмом в этом деле, но этот Том явно может работать в многозадачном режиме. Держу пари, он мог бы жонглировать ножами, если бы я его попросила.
— Мы умрем? — спрашиваю я, просто поддерживая разговор.
Глядя в зеркало заднего вида, он выезжает задним ходом.
— Ты не умрешь.
— Но ты можешь?
— А тебе не все равно?
— Честно говоря, не знаю.
Я смеюсь, а Том молчит.
— Мне нужно позвонить Джен и сказать, что со мной все в порядке.
— Бетти, тебе небезопасно с кем-то связываться. Не сейчас. Ни с Джен. Ни с семьей. Ни с кем.
— Все на работе будут гадать, где я. — Я хмурюсь. Мама сказала бы мне, что это вызывает гораздо больше морщин, чем улыбка, но мне кажется, что быть вынужденной отказаться от своей жизни и, возможно, столкнуться с ранней смертью стоит одного-двух заломов на лбу. — И конечно же, мы можем хотя бы сообщить им, что я жива.
— Слишком рискованно.
— Но они, должно быть, так беспокоятся. — Мое горло сжимается, глаза горят. — Боже, это безумие.
— Сейчас мы ничего не можем с этим поделать, — говорит он твердым голосом. — Просто постарайся сохранять спокойствие.
Ему легко говорить.
Мой разум не перестает метаться. Страх, очевидно, делает меня болтливой. Или, может быть, какая-то часть меня думает, что больше информации облегчит эту ситуацию.
— Значит, ты отвечаешь за зоопарк? Они все, кажется, смотрят на тебя в поисках указаний, следуют твоим приказам.
— В настоящее время я самый опытный оперативник.
— Кто такая Скорпион? Она была твоей настоящей… Забудь об этом. Не хочу этого знать.
Мы мчимся прочь от дома по грунтовым дорогам, вокруг нас поднимается пыль, солнце катится по горизонту. Понятия не имею, где мы находимся. Понятия не имею, что будет дальше. И запах крови все еще наполняет мои легкие. Образ трупа Паука остается в моем сознании.
— Успокойся, Бетти. У меня сейчас нет времени на твои панические атаки.
Этот мудак в чем-то прав.
Моя грудь тяжело вздымается. Блестящий пот покрывает все мое тело. Он включает кондиционер, обдавая меня холодным воздухом. Это немного помогает. Так же, как и длинные, медленные вдохи.
— Никогда раньше не видела трупов, — тихо говорю я.
— Знаю.
— Это ты его убил?
Он смотрит на меня, его губы сжаты в твердую линию.
— Нет.
— Хорошо. — Наверное, это делает меня идиоткой, но я все равно ему верю. — Почему я все еще жива? Я спала всего через пару комнат, и между мной и Пауком никого не было. Это было бы легко.
— В данный момент у убийцы нет причин желать твоей смерти. Кто бы это ни был, он, вероятно, отметил тебя как стратегическую помеху, думая, что со мной будет легче справиться, если мне нужно будет сосредоточиться на твоей защите.
— Это правда? Что я обуза?
Он сглатывает.
— Ты отправишься туда, где, я знаю, ты будешь в безопасности. Тогда я пойду и разберусь с этим.
— Ты меня где-то бросишь?
— Думал, ты хочешь от меня сбежать.
— Ты действительно хочешь обсудить это прямо сейчас? — я поворачиваюсь на сидении, чтобы лучше видеть его. — Том, тебя никогда не было дома. Если бы меня бесило только твое физическое присутствие, то мне не нужно было бы уходить. Но это было не так. Наши отношения сами по себе были полным и абсолютным дерьмом.
— В каком смысле? — теперь его голос звучит почти сердито. Возможно, это самая искренняя эмоция, которую я когда-либо получала от него. — Потому что мне приходилось ехать на работу? Чтобы заработать на жизнь?
— Потому что даже когда ты был дома, ты никогда не был со мной по-настоящему. Мысленно и эмоционально ты был где-то в другом месте.
— Это абсурд.
— Честно говоря, вся эта дискуссия довольно абсурдна.
Грунтовая дорога заканчивается, и мы сворачиваем на что-то похожее на цивилизацию. Еще дома. Случайные люди и другие машины. Признаки жизни, нормальной жизни. Люди занимаются своими утренними делами без того, чтобы весь их мир перевернулся с ног на голову, а над головой висела угроза неминуемой смерти.
— Как это я не был с тобой? — спрашивает он, явно раздражаясь. — Каждый раз, когда тебе хотелось пожаловаться на какого-нибудь идиота на работе или поговорить о том, с кем трахается Джен, я слушал. Даже когда ты просто повторялась, я был внимателен и поддерживал тебя.
— Знаешь, не думаю, что ты так хорошо притворялся, будто интересуешься чем-либо, как тебе кажется.
— Я всегда позволял тебе выбирать, что мы посмотрим по телевизору, позволял тебе решать, что нам взять на вынос.
— И это все, что для тебя значат отношения? — спрашиваю я, давно забыв о любом намеке на паническую атаку. Это проникновение в сознание Тома завораживающе. И несколько тревожно.
— Знаешь, не все это было ложью.
— Серьезно? — я выгнула брови. — И какая же часть была настоящей?
— Я не лгал, когда говорил, что люблю тебя.
Я рассмеялась. Может быть, мне и не следовало этого делать, но я ничего не могла с собой поделать.
— Ну, это иронично. Потому что это было единственное, во что я не поверила.