Ложь
Шрифт:
Ее взгляд полон нежной печали. Профессионал насквозь. Она уже много раз делала это раньше.
— Мне так жаль.
— Нет.
— Были осложнения…
И вдруг Ворон поднимает меня, его руки крепко обнимают меня. На самом деле, он — единственное, что удерживает меня от пола.
— Том не мертв. Этого не может быть. Мы собираемся пожениться.
— Мне очень жаль, — повторяет доктор. Как будто это что-то меняет.
Все, что я люблю, умерло.
***
— Открывай, — кричит Джен с другой стороны двери в ванную. — Я знаю, что ты там.
Со стоном я поднимаюсь на
— Что-то не так внизу?
— Нет. У твоей мамы все под контролем. — Она входит с бутылкой скотча и двумя стаканами в руках. Вот почему она моя лучшая подруга на веки вечные. — Но если ты собираешься прятаться на поминках своего жениха, то я не позволю тебе сделать это в одиночку.
— Я просто больше не могла этого выносить. Все эти бесполезные банальности от людей, которые даже не знали его. Настоящего его.
Она наливает две здоровенные рюмки и с грустной улыбкой передает одну мне.
— Выпей. Ты прошла через службу. Иногда бывает лучше, если ты не пытаешься провести все двадцать четыре часа трезвым. Я думаю, что сегодняшний день определенно подпадает под эту категорию.
— Спасибо. — Я пытаюсь улыбнуться и с треском проваливаюсь. — Я могу честно сказать, что его отсутствие — это самое худшее, что я когда-либо чувствовала.
— О, Би.
Я сижу, прислонившись спиной к ванне, разглаживая складки на своем модном черном костюме. Мои каблуки валяются в другом конце комнаты, куда я их бросила ранее. Разбитое сердце и больные ноги — это, черт возьми, слишком много, чтобы справиться с ними за один день. Я выпиваю добрую половину скотча, обжигая горло огнем. Не то чтобы это был плохой скотч, у Тома был превосходный вкус в таких вещах. Это просто много скотча за один раз.
— Черт, — хриплю я.
Джен присоединяется ко мне на полу, и мы обе пьем еще. На этот раз я отношусь к этому спокойно. На пустой желудок алкоголь подействует быстро. С тех пор как я попала в больницу, меньше недели назад, я была потеряна. Чертовски подавлена — ем, когда мама или папа ставят что-то передо мной, ложусь спать, когда они это делают. Ночью в постели одна я плачу, уткнувшись лицом в его подушку. Но в остальное время…Я не знаю. Мысль о том, чтобы позавтракать этим утром, была решительным "нет". Не смогла этого сделать.
В основном в эти дни я просто смотрю на стены. Приятные, пустые и скучные. Там нет ничего, что напоминало бы мне о Томе. Или, по крайней мере, не так сильно, как почти все остальное в доме и в мире в целом.
— Так расскажи мне о нем, — просит Джен. — О нем настоящем.
Я облизываю свои сухие губы.
— Я знаю, что есть вещи, которые ты не можешь сказать. Но постарайся обойти это. — Она делает еще один глоток. — Ты же знаешь, что почти не говорила о нем вообще. Ни разу с тех пор, как это случилось.
— Он ушел. Какой в этом смысл?
— Смысл в том, чтобы помнить о хороших вещах. Хранить воспоминания о твоей любви, даже если ему пришлось тебя покинуть.
— Он не покидал меня; его украли у меня. — И я все еще не сожалею об убийстве Скорпиона. Я бы с радостью повторила это еще дюжину раз или больше. Но даже этот гнев приглушен, притуплен. Печаль — это океан, и я тону.
Она
Я откидываю голову на край ванны.
— Он был верным, сильным и временами жестким. Даже жестоким. Но он также мог быть милым и забавным.
Легкая грустная улыбка Джен вернулась.
— И он был храбрым. Храбрым и умным. Я знаю, что он не был склонен много говорить, но, честное слово, он, наверное, был одним из самых умных людей, которых я когда-либо встречала. Не хотела бы я играть против него в шахматы. Хотя он также не был совершенен. Он мог быть невероятно глупым в некоторых вещах. Обычно это было связано с нашими отношениями, которые он всегда портил. Но в итоге он всегда исправлял это. Этот человек просто не хотел уходить. — Я вздыхаю. — До этого момента.
Джен подносит стакан к губам.
— Он очень любил тебя, ты знаешь?
— Это я действительно знаю. И еще минут пятнадцать или около того, и мы были бы женаты. Я бы официально стала миссис Ландж, вдовой.
— Думаю, ты можешь называть себя вдовой, если хочешь. Никто не собирается с тобой спорить.
Я пожимаю одним плечом.
— На самом деле мне все равно. Это просто одна из тех случайных мыслей. Было бы неплохо иметь какие-то хорошие воспоминания о церемонии, а не о том, что все мгновенно полетело к чертям. Иметь документ, где он подписал на пунктирной линии, обещая, что он мой. Это было бы здорово.
— Ты думала о консультациях у психолога?
— Консультациях по поводу горя или консультациях по поводу того, что убила кого-то?
Глаза Джен на мгновение расширяются.
— Думаю, вероятно, ты могла бы сходить и из-за того, и из-за другого.
— В конце концов, может быть. Я еще не готова говорить об этом с незнакомым человеком. Хотя, когда я это сделаю, никаких подробностей точно не будет. В новостях сообщили об этом, как «местный житель был застрелен в день своей свадьбы». Очевидно, это была немотивированная атака. И вот теперь мы здесь, в день его похорон… Я так старалась не влюбиться в него. — Я делаю еще один глоток скотча. — Знала, что это неразумно. Но что поделать?
Взгляд Джен мрачен.
— Мне так жаль.
— Знаю. Мне тоже. — Я поднимаю свой стакан. — За Тома Ланджа. Любовь всей моей жизни и лучшего мужчину, которого я когда-либо встречала.
— За Тома.
Мы обе пьем.
***
Тот, кто стоит у двери, уверена, настроен решительно. Когда постоянный звон колокольчика не поднимает меня с дивана, вместо этого они начинают колотить в дверь. На самом деле, стучит молотком. К счастью для меня, в наши дни мои способности игнорировать вещи, людей и все остальное очень велики. Медведь и Ворон продолжают появляться, желая посмотреть фильмы или просто пообщаться. То, на что я была совершенно определенно не в настроении. И они, очевидно, следили за мной и моей безопасностью только ради своего погибшего товарища. Чего они не поняли, так это того, что они были просто еще одним напоминанием об отсутствии Тома. О моем разбитом сердце. То, как они проверяли все двери и окна, и предлагали почистить мой пистолет для меня или отвезти меня в тир. Нет, спасибо. Том исчез. Его враги получили сообщение и оставили меня в покое.