Ложь

(перевод с испанского Вера Голубкова)

Ложь

Изящная пирога, длинная и узкая, словно лезвие меча, плыла вверх по реке Куяба. Под монотонные удары шести весел она медленными рывками продвигалась вперед, преодолевая быстрое течение.

– И-и, вверх!.. И-и, вверх!..

Шесть потных смуглых тел снова и снова сгибались и натужно выпрямлялись, погружая в зеленоватую воду широкие деревянные лопасти весел...

– И-и, вверх!.. И-и, вверх!.. И-и, вверх!..

Рослый, крепкий, коренастый, словно вырезанный из старого красного дерева, индеец из племени тупи подавал гребцам команды, задавая ритм... Кажется, его голос вселял в них новые силы, и невольные каторжники еще крепче налегали на весла. Их иссиня черные, узенькие, как щелки, глаза в ожидании похвалы, не отрываясь, глядели на белого человека, сидевшего в середине пироги, но тот не замечал их. Сдвинув на затылок шлем из коры пробкового дуба, он тревожным взглядом обшаривал берега реки, на которых высился неприветливый и мрачный тропический лес...

– Когда мы приплывем в эту деревню?..

– Люди споро гребут, патрон, но течение сильное.

– Я спросил тебя, когда мы приплывем?..

– Сегодня, патрон, если нас не настигнет буря.

Над нависшим над рекой лесом взору открылся длинный и узкий лоскут неба, и белый человек взглянул на него, словно задавая безмолвные вопросы черным тучам, сулящим ливень и грозу.

– Уже восьмой день, как я в пути. Восьмой день борюсь с рекой. Кажется, этому не будет конца...

– Подниматься по реке – не спускаться. Наберись терпения, патрон.

– Терпение... Терпение!

Белый человек крепко стиснул зубы, сдерживая переполнявшую его боль. Он беспокойно сжал в руке конверт, лежавший в кармане сюртука, и вновь пристально вгляделся в темно-зеленый берег.

– Ты нанял мою лодку, чтобы отвезти тебя в Порто Нуэво, я и везу тебя в Порто Нуэво, – коротко ответил индеец с ледяной невозмутимостью, свойственной его народу.

– Порто-Нуэво там?.. Это вон те соломенные лачуги, что виднеются на песчаном пляже?..

– Нет, патрон. Порто-Нуэво еще далеко, намного дальше...

– Где-то на краю света, как я погляжу!

Это и в самом деле так. На краю света стоит Порто-Нуэво, в самом сердце непроходимой сельвы, в дальнем, глухом уголке Эстадо де Матто Гроссо, что в центре Америки, в неизведанных бескрайних бразильских чащобах... Деревенька горняков, искателей золота – алчных отчаявшихся авантюристов, рискующих жизнью в неприкрытой войне с этим враждебным миром... Таким предстает глазам добравшегося сюда человека Порто-Нуэво.

– Приплыли, патрон... Вот Порто-Нуэво.

Не медля ни минуты, Деметрио де Сан Тельмо выпрыгнул из пироги на плохо скрепленные доски причала. Словно задыхаясь, он глубоко и жадно втягивает в себя липкие, влажные и теплые испарения болот, посреди которых возвышается деревня.

Деметрио высок, поджар, с широкой спиной и крепкими кулаками. Прядь прямых каштановых волос безжизненно свисает на лоб, но серо-стальные глаза прищурены, словно демонстрируя силу, и как доказательство тому из расстегнутого ворота льняной рубашки видна богатырская грудь. Деметрио нетерпеливо потряхивает длинными ногами, затекшими от долгого неподвижного сидения в пироге...

– Сколько я тебе должен?

– Как договорились, патрон, и сколько пожелаешь на водку этим парням, которые хорошо гребли.

– Получай, возьми свои деньги, а остальные для них...

– Да поможет тебе Бог, патрон.

– Надеюсь. Можешь сказать мне, где живет Рикардо Сильвейра?

– Много лет я привожу на эти пристани груз и отвожу его, патрон, но никогда не высаживаюсь в Порто Нуэво. Почему бы тебе не спросить в таверне?

Индеец снова запрыгнул в пирогу, дал знак гребцам, и лодка отплыла от берега. Деметрио протянул вперед руку, словно желая задержать гребцов, но те продолжали взмахивать веслами, так же размеренно и безразлично.

– И-и, вверх!.. И-и, вверх!.. И-и, вверх!..

Лодка уплывала все дальше вверх по реке. Гребцы во главе с индейцем продолжали свой путь, даже не взглянув на Деметрио. Сан Тельмо нахмурился – до сих пор этот загадочный и равнодушный индеец был его единственным товарищем... Деметрио повернулся и посмотрел на деревушку, с ужасом осознав свое полное одиночество. Вряд ли благородство и знатность обитают в этих разбросанных на берегу реки бараках, в двух дюжинах домишек из необожженного кирпича, сгрудившихся в центре жалкого подобия главной площади, где церковь и таверна сошлись лицом к лицу в извечном противостоянии.

– Порто-Нуэво...

Секунду поколебавшись, Деметрио направился к таверне, снова зажав в руке сложенное пополам письмо, лежащее в кармане сюртука. В этом письме брат умолял помочь ему, и теперь пальцы Сан Тельмо стискивали письмо, словно прося у него совета, что же делать.

– Кто-нибудь может сказать, где живет Рикардо Сильвейра?

Посетители таверны ошеломленно и непонимающе уставились на вошедшего. Кто-то указал ему на стоящего у стойки бара рослого, грузного и краснощекого мужчину, с лицом пропойцы, который в эту самую минуту вырывал из рук буфетчика придвинутую к нему бутылку, чтобы еще больше напиться.

– Вы можете ответить на мой вопрос, сеньор?..

– Ботель... Меня зовут Ботель. А с какой стати мне Вам отвечать? Может, Ваши поиски Рикардо не приведут Вас ни к чему хорошему.

– Если Вы знакомы с Рикардо, то прошу рассказать мне о нем. Я только что прибыл в Порто-Нуэво. Восемь дней плавания на лодке лишь для того, чтобы увидеться с ним. Индеец, который привез меня, посоветовал, чтобы я расспросил о нем в таверне.

– Минули те добрые времена, когда Рикардо делил свой виски с нами. Он пошел своей дорогой... так что спрашивайте о нем в другом краю. А до Вас нам дела нет. Какая нам разница, что привело Вас сюда.