Ложная слепота (сборник)
Шрифт:
– Да? И как ты собираешься меня остановить, ботанишка? Ты даже не можешь выкроить время на то, чтобы выяснить, что творится в твоей семье, а теперь, значит, решил, что можешь мной крутить с орбиты? Думаешь…
Внезапно из гостиной перестали доноситься голоса, осталось только слабое бульканье. Я заглянул за угол: отец держал Хелен за горло.
– Думаю, – прорычал он, – я могу остановить тебя и защитить Сири, если придется. И думаю, ты это понимаешь.
Потом она увидела меня. Он тоже.
Отец убрал руки с шеи матери. Его лицо осталось непроницаемым. А на лице Хелен было трудно не заметить торжество.
Я слетел с дивана, стискивая в руке сетку Челси смотрела на меня огромными глазами; бабочка на ее щеке застыла как мертвая.
Челси взяла меня за руку.
– Господи… Прости.
– Ты… это видела?
– Нет, конечно. Я не читаю мысли. Но это явно было невеселое воспоминание.
– Не так все страшно.
Где-то поблизости я ощутил острую, непонятную боль, как пятно чернил на белой скатерти. Миг спустя зафиксировал ее: оказывается, прикусил губу.
Челси погладила меня по плечу.
– Тебя здорово выбило из колеи. Ты в порядке?
– Да ничего, – снова привкус соли. – Но мне кое-что интересно.
– Спрашивай.
– Зачем ты так со мной поступила?
– Потому что мы можем это убрать, Лебедь. В этом смысл. Что бы там ни было, что бы тебя ни расстраивало, теперь мы знаем, где оно сидит, можем вернуться и пригасить его, раз – и все! А потом у нас будет несколько дней, и мы удалим это воспоминание навсегда. Если захочешь. Просто надень сетку, и…
Она обняла меня и привлекла к себе. От нее пахло песком и потом: мне нравился этот запах. На какой-то миг я почувствовал себя в безопасности. Сделал вид, что земля на месте и не может уйти из-под ног в любой момент. Когда я был с Челси, становился значимым.
Я хотел, чтобы она обнимала меня вечно.
– Не хочу, – ответил я.
– Нет? – Она моргнула и уставилась на меня. – Почему?
Я пожал плечами.
– Знаешь, что говорят о людях, которые не помнят свое прошлое?
Хищник бежит за едой.
Жертва бежит от смерти.
Мы были беспомощны и слепы, втиснулись в хрупкий пузырек безопасности во вражеском тылу. Но шепоты, наконец, смолкли. Чудовища остались за пологом.
И Аманда Бейтс с ними.
– Вот хрень, – выдохнул Шпиндель.
Его взгляд за смотровым стеклом был ясен и внимателен.
– Видеть можешь? – спросил я.
Он кивнул.
– Что случилось с Бейтс? Скаф пробило?
– Не думаю.
– Тогда почему она сказала, что мертва?
– Она имела в виду – буквально, – пояснил я. – Не в смысле «мне конец» или «я умираю». Мертва сейчас, как говорящий труп.
– Откуда… – Ты знаешь? Дурацкий вопрос. Лицо Шпинделя подергивалось и кривилось за стеклом. – Это же безумие.
– Дай определение безумия.
Банда молча висела в воздухе, едва не прижимаясь в тесноте к спине биолога. Стоило нам задраить клапан, и Головолома отпустило. Или его просто оттеснили: мне показалось, что в спазмах пальцев, скованных перчатками, я вижу топологию мыслей Сьюзен.
Дыхание Шпинделя сдвоенным эхом отдавалось в динамиках.
– Если Бейтс мертва, нам конец.
– Может, и нет. Переждем всплеск и выберемся. Кроме того, – добавил я, – она не мертва, а лишь так сказала.
– Блин. – Протянув руку, биолог прижал перчатку к полотнищу палатки. Пощупал что-то за пленкой. – Кто-нибудь поставил приемник?
– На восемь часов, – подсказал я, – метром ниже.
Ладонь Шпинделя легла на стену напротив. Поток чисел с чужого плеча хлынул вверх по его руке, ринулся в наши скафы и затопил мой дисплей.
Снаружи было еще пять тесла, но напряжение поля спадало. Палатка то раздувалась вокруг нас, то опадала, будто дыша, когда мимо проходили волны низкого давления.
– Когда к тебе вернулось зрение? – поинтересовался я.
– Как только мы забрались внутрь.
– Раньше. Ты видел батарею.
– Но упустил, – он хмыкнул. – Хотя я и зрячий, еще тот паралитик, а? Бейтс! Ты там?
– Ты потянулся к ней и почти поймал. Это была не слепая случайность.
– Нет. Это была ложная слепота. Аманда? Отзовись, пожалуйста.
– Ложная слепота?
– С рецепторами все в порядке, – рассеянно проговорил он. – Мозг обрабатывает изображение, но не имеет к нему доступа. Управление перехватывает ствол мозга.
– То есть ствол видит, а кора нет?
– Что-то вроде того. Заткнись и дай мне… Аманда, ты меня слышишь?
– …Нет…
Голос не принадлежал никому в палатке. Едва слышный, он вместе с остальными данными пришел снаружи и скользнул по руке Шпинделя.
– Майор Мэнди! – воскликнул Шпиндель. – Живая!
– …Нет… – шепот как белый шум.
– Ну, раз разговариваешь, точно не дохлая.
– …Нет…
Мы со Шпинделем переглянулись.
– В чем проблема, майор?
Молчание. Банда легонько прислонилась к стене за нами. Все ее грани были мутными.
– Майор Бейтс? Слышишь меня?
– Нет. – Мертвый голос – спокойный и безразличный, как после препаратов, пойманный в банку, переданный сквозь плоть и свинец на скорости в три бода. Но это определенно была Бейтс.
– Майор, тебе нужно забраться внутрь, – предложил Шпиндель. – Можешь залезть в палатку?