Ложная тревога
Шрифт:
Наступило молчание, полное жалости к себе, которое прервал Ларри:
– А ты никогда не думал использовать в качестве билета Болтунью?
– Все время думаю. – Хамид бросил взгляд на темную массу, свернувшуюся у его ног. Болтунья была до ужаса тиха.
Ларри заметил этот взгляд.
– Ты не беспокойся, она балуется с ультразвуковыми имиджерами у меня на полке. – Он кивнул в сторону стеллажей, где между невидимыми приборами играли темно-фиолетовые вспышки.
Хамид улыбнулся:
– Тогда, боюсь, ее трудно будет отсюда вытащить. – У него дома стояло несколько ультразвуковых свистков, но Болтунье редко удавалось поиграть с классной аппаратурой. – Да, я с самого начала пытался их заинтересовать Болтуньей. Говорил, что я ее дрессировщик. Но они тут же теряли интерес, когда видели, что она не может быть родом со Старой Земли. Профессор, эти ребята чокнутые! На них можно обрушить сокровища Трансгуманитарной Зоны, а они даже не почешутся. Но дайте им Элвиса Пресли, поющего Брюса Спрингстина, и они вам космопорт на Селене построят!
Ларри просто улыбнулся, как бывало, когда видел перед собой студента, катящегося к академической катастрофе. Хамид заговорил спокойнее:
– Да, я понимаю. Они и должны быть чокнутые.
Средняя Америка не имела ничего, что могло бы заинтересовать более рассудочных обитателей Вовне. Планета торчала на девять световых лет внутри Медленной Зоны: любая торговля будет медленной и дорогой. Технология Средней Америки была отсталой и, учитывая местоположение планеты, никогда не могла бы стать конкурентоспособной. В пользу этого невезучего мира было только одно: он был непосредственной колонией Старой Земли, причем одной из первых. Трагический полет большого корабля продолжался двадцать тысяч лет – достаточно, чтобы Земля стала легендой для Человечества.
Вовне было много миллионов солнечных систем с планетами, где развился интеллект, равный человеческому. Они почти все могли связываться друг с другом немедленно. В этом просторе человечество было незаметным пятнышком – планет этак четыре тысячи. И даже на них интерес к колонии первого поколения в Медленной Зоне был почти нулевым, но четыре тысячи миров – это все же достаточно: где-то есть эксцентричный богач, где-то историческое общество, религиозное движение, согласные на двадцатилетнее путешествие в Медленность. Так что Средней Америке оставалось только радоваться этой сборной солянке чудаков. За последние сто лет заглядывали только случайные торговцы да пара караванов Туристов. От этой торговли существенно вырос уровень жизни на Средней Америке. Еще важнее было для многих – в том числе и для Хамида, – что это была единственная замочная скважина, чтобы выглянуть за пределы Зоны. За эти сто лет выбраться Вовне сумели двести среднеамериканцев. Это были правительственные эмиссары, командированные ученые. Но вложения правительства не окупились: из всех улетевших вернулись только пятеро. Двое из них были Ларри Фудзияма и Хусейн Томпсон.
– Да, я, наверное, знал, что это будут фанатики. Но даже они почти не интересуются точностью. Мы очень старались представить им Америку двадцать первого столетия, но ведь и мы, и они знаем, что это было такое: тяжелая промышленность выходит на околоземные орбиты, пятьсот миллионов людей теснятся в Северной Америке. В лучшем случае у нас получается Америка середины двадцатого столетия, а то и раньше. Я работал как вол, стараясь точно восстановить наше прошлое. Но если не считать нескольких ребят, которых я искренне уважаю, всем им анахронизмы до лампочки. Будто для них то, что они тут с нами, – уже событие.
Ларри открыл было рот, будто собираясь выдать мысль, но вместо этого улыбнулся и пожал плечами. (Среди его поговорок была и такая: «Если сам не допер, все равно не поймешь».)
– Так после всех этих месяцев ты сумел вызвать интерес к Болтунье?
– У одного моллюска – это тот, кто организовал Тур. Он только что мне прислал письмо, что у него есть покупатель. Вообще он всегда торгуется, вы же его знаете? Так вот, на этот раз он сделал четкое предложение. Плата правительству, проезд для меня до Лотлримара, – это была ближайшая населенная система Вовне, – и кое-какие возможности СБС помимо этого.
– И ты прощаешься со своей зверушкой?
– Да. Я им предложил, чтобы при ней был человек, который умеет с ней управляться: я. Это, кстати, не совсем блеф. Я себе не представляю, как Болтунья кого-нибудь воспримет без моей серьезной помощи. Но они не заинтересовались. Этот слизняк утверждает, что никто не замышляет ей вреда, но… вы ему верите?
– Да, у него обычно слизь прозрачная. Я уверен, ему неизвестно, чтобы кто-нибудь замышлял причинить ей вред… и он достаточно честен, чтобы хоть слегка проверить. Он сказал, кто покупатель?
– Некто – или нечто – под именем «Равна и Тайнз». – Он передал Ларри листок с предложением. «Равна и Тайнз» [109] имели эмблему, похожую на стилизованную лапу с когтями. – Туриста с таким именем нет.
Ларри кивнул и скопировал листок на свой дисплей.
– Знаю. Так, давай-ка посмотрим… – Он повозился с кнопками. Дисплей был лекционный, дающий изображение на обе стороны. Хамид видел, как Ларри ищет в федеральных базах данных, потом у него приподнялись брови. – Хм-м! «Равна и Тайнз» прибыл только на той неделе. Он вообще не из Каравана.
109
Tines (англ.) – зубцы, острые отростки. – Примеч. пер.
– Одинокий торговец?
– Не только это. Он болтается за орбитой газовых гигантов – по просьбе нашего слизняка. Федеральная космическая сеть сделала пару снимков.
Показалось размытое изображение чего-то длинного, с осиной талией – типичный таранный корабль Внешников. Но у него были странные плавники – почти как крылья парусного самолета. Ларри поиграл с дисплеем, и изображение стало резче.
– Ага. Посмотри на аспектное отношение этих плавников. У этого типа – высококлассное оборудование СБС. Здесь, конечно, от него толку мало, но отлично работает в невероятном диапазоне сред. – Ларри насвистел несколько тактов «Кошмарного вальса». – Кажется, перед нами – Торговец с Высот.
Кто-то из транслюдского космоса.
Почти каждый университет Средней Америки имел факультет трансгуманитарных исследований. После возвращения той пятерки это стало популярным. Но почти никто к этому не относился всерьез. Обычно Трансгум был нелюбимым побочным ребенком факультетов религий или астрономического либо компьютерного факультета, помойкой для выбрасывания шарлатанов и бездарностей. Лентяй Ларри организовал этот факультет в Энн-Арборе и большую часть лекционного времени посвящал красноречивому разоблачению его шарлатанства. Представьте себе – изучение того, что дальше, чем Вовне! Даже Туристы избегали говорить на эту тему. Транслюдской космос существовал – и, быть может, охватывал большую часть вселенной, но тема эта была хитрой, опасной и двусмысленной. Ларри утверждал, что его существование – основной двигатель экономики Вовне… но все теории на эту тему были слухами из вторых рук. Ларри гордо заявлял, что сумел поднять трансгуманитарные науки до уровня хиромантии.
Но вот… очевидно, прибыл торговец, регулярно проникающий в трансгуманитарные пределы. Если бы правительство не приглушило эту весть, она бы затмила даже появление Каравана. И вот этот хотел получить Болтунью. Хамид почти непроизвольно наклонился погладить зверя.
– Н-но вы же не думаете, что там может быть что-то сверхчеловеческое, на этом корабле.
Еще час назад он мучился болью расставания с Болтуньей, но это были еще цветочки по сравнению с тем, что есть сейчас.
Какую-то минуту казалось, что Ларри в ответ просто пожмет плечами.