Ложная тревога
Шрифт:
Предмет трансгуманитарного происхождения. К восхищению Хамида примешивался оттенок страха. О таком можно было услышать только в теоретических абстракциях на занятиях, которые вели полные психи.
– Скандр утверждает, что этот прибор «настроен» на один из коммерческих портов Лотлримара. И по нему мы можем разговаривать с любым зарегистрированным адресом Вовне.
– Без задержки. – Голос Хамида прозвучал очень тихо.
– Почти. Требуется небольшое время для выхода на универсальный горизонт событий: есть тонкие ограничения, если ты движешься на релятивистских скоростях.
– А в чем минусы?
– Умница! – рассмеялся Ларри. – Скандр признал несколько. Эта штука не будет работать глубже десяти световых лет в Зону. Я готов поспорить, что в Галактике не найдется и двадцати планет, которым она была бы на пользу, но нам она точно подойдет. Потом, этот фокус требует колоссальной энергии. Скандр говорит, что запуск этой малышки приглушит наше солнце на полпроцента. Для среднего человека незаметно, но могут быть неприятные долговременные последствия. – Короткое молчание, как часто бывало у Ларри после преуменьшений космического масштаба. – А с твоей точки зрения, Хамид, есть один большой минус. Средняя скорость этого прибора – меньше шести бит в минуту.
– Чего? Десять секунд на передачу одного бита?
– Ага. На терминале Лотлримара Скандр оставил три протокола: ASCII, кодировку Хэмминга на подмножество английского и схему искусственного интеллекта, которая догадывается, что бы ты сказал, если бы использовал больше битов. Первое – это у Скандра юмор, а третье, по моему мнению, принятие желаемого за действительное. Но кодировка Хэмминга позволит даже послать коротенькое письмо – скажем, пятьсот английских слов, и уложиться в один день. Устройство полнодуплексное, так что приличный кусок ответа можешь получить за то же время. Красиво, правда? В любом случае лучше, чем ждать двадцать лет.
Хамид вообще думал, что это самая большая сенсация после первого контакта, сто лет назад.
– Но… а почему они принесли это вам, профессор?
Ларри оглядел свой кабинет-дыру, улыбаясь все шире.
– Хе-хе. Действительно, наш Президент был одним из пяти, он побывал Вовне. Но только у меня есть Вовне настоящие друзья. Понимаешь, федералы в этом деле сильно подозрительны. Потому что взамен Скандр хочет получить почти весь наш банк зигот. Федералы запретили частную продажу зигот человека. Большой моральный вопрос. «Ни один не рожденный ребенок не будет продан в рабство или для худшей участи». Теперь они сами собираются это сделать, настолько хотят получить ансибль. Но что если это фальшивка, соединенная с какой-нибудь липовой базой данных на корабле Скандра? Тогда они теряют некоторую генетическую гибкость, если даже не продадут дюжину детишек в ад – а получают за свое горе цветную безделушку.
Поэтому Скандр им одолжил это устройство на неделю, а федералы отдали мне, выдав почти карт-бланш. Я могу звонить старым друзьям, обмениваться похабными анекдотами, и пусть солнце при этом меркнет. А через неделю я представлю отчет, действительно ли эта штука общается с Вовне.
Я-то тебя знаю…
– Но у вас же есть и собственная цель?
– Конечно. До твоего появления главным было проверить фонд, который спонсирует Скандра: все ли там так чисто, как он говорит. А теперь… твой случай не так важен морально, но очень интересен. Следует найти время для того и другого. Я воспользуюсь любезностью Скандра и пошарю по сети, проверю, слышал ли хоть кто-нибудь о Болтуньях или об этом самом «Равна и Тайнз».
У Хамида близких друзей не было. Иногда он думал, не наказание ли это за его странное воспитание, или просто он от природы неконтактен. Да, он пришел к Фудзияме за помощью, но ожидал лишь цепочки колючих вопросов, которые наведут его на какой-то ответ. Теперь, кажется, он оказался объектом любезности мирового масштаба. Это вызывало одновременно и благодарность, и подозрение. Хамид несколькими неуклюжими словами выразил первое.
Ларри пожал плечами.
– Мне это нетрудно. Я человек любопытный, а сейчас мне в руки попали средства, чтобы это любопытство удовлетворить. – Он погладил ансибль. – Но вот что тебе может быть полезно: пока что Среднюю Америку иногда дурили, но ни один Внешник силы против нас не применял. Одно из преимуществ системы Караванов: в интересах Туристов держать друг друга в рамках. С «Равной и Тайнзом» может выйти иначе. Если это действительно Торговец с Высот, он может просто хапнуть, чего захочет. Я бы на твоем месте сейчас присматривал за Болтуньей получше. И я попрошу, чтобы слизняк перетащил баржи Туристов в небо над кампусом. Пока ты остаешься поблизости, мало что будет происходить такого, о чем они не узнают.
«Ну, видишь, как я тебе помог? На твой вопрос ответа не дал, зато у тебя есть теперь ворох новых причин для беспокойства».
Ларри откинулся в кресле и заговорил серьезно:
– Но мне на твой исходный вопрос мало есть чего сказать, Хамид. Если окажется, что «Равна и Тайнз» – личность достойная, тебе придется самому решать, отдавать ли Болтунью. Я ручаюсь, что любое создание, думающее, что оно думает, – даже трансгумы – беспокоится о том, чтобы правильно поступать с собой и с теми, кого оно любит. Я бы… черт побери! Почему тебе отца не спросить, Хусейна? У него просто сердце разбито с тех пор, как ты уехал.
Хамид почувствовал, как горят щеки. Отец мало что хорошего говорил о Фудзияме. Кто бы мог подумать, что эти двое будут говорить о нем? Знал бы Хамид заранее, он бы сюда не пришел ни за что. Сейчас подмывало вскочить и заорать на старика, чтобы не лез не в свое дело. Но Хамид лишь покачал головой и тихо ответил:
– Тому есть личные причины.
Ларри посмотрел внимательно, будто решая, стоит ли докапываться до сути. Одно только слово, и Хамид знал, что нарыв тут же прорвется. Но старик вздохнул, заглянул за край стола, где лежала Болтунья, пожирая глазами радиатор.
– Слушай, Болтунья, присматривай за этим мальчишкой получше.
Болтунья ответила таким же пристальным взглядом:
– А как же!
Квартира Хамида была на южном краю кампуса. Она была большая и дешевая, что могло бы показаться удивительным для старейшего университета планеты всего в нескольких километрах к югу от столицы. Задняя дверь выходила на километры девственных лесов. Еще не скоро начнется разработка земель к югу отсюда. Первые зоны посадки были всего в двадцати километрах, и в сильную бурю на север мог залетать горячий материал. Пусть всего пятьдесят процентов от естественного фона, но если для колонизации свободна вся планета, зачем расширять города в сторону зон первой посадки?
Хамид поставил общественный велосипед к стойке перед домом и тихо обошел здание. Наверху был свет, стояли обычные мопеды других жильцов. Позади, в конце дома, стояло что-то… тьфу ты черт, это хэллоуинское пугало!
Хамид и Болтунья прошли в свой конец здания. Сумерки уже угасли, и лун на небе не было. Концы пальцев замерзли до онемения. Он сунул руки в карманы и остановился, чтобы посмотреть на небо. Звездолеты Каравана на этой долготе держались на синхронной орбите цепью ярких точек в южном небе. И что-то темное, слишком правильной формы для облака, висело прямо над головой. Наверное, защита, которую обещал Ларри.