Ложные Боги
Шрифт:
Я кивнул.
— Гайд сказал, что гарнизон и мечи видели странные следы в получасе пути отсюда. Можно сходить туда. Заодно поговорим.
Я пожал плечами и согласился. Мы знакомы не так давно, но плакальщики почему-то вызывают у меня некоторое доверие. Они религиозны? Слегка диковаты? Да. Но это к лучшему. У них явно есть некий кодекс грехов/благих дел, который они соблюдают.
Я захватил копье. Нам двоим открыли ворота, выпуская в ещё сумеречный лес. Ветер утих. Стало прохладно и приятно свежо. Пыль не так сильно раздражала слизистые.
Я
Мы прошли где-то метров десять от стены, и Осень спросила меня:
— Пилюли ещё не закончились?
— Нет. Пока пью.
— Хорошо. Мы принесли ещё на всякий случай. А приступы?
— Их стало меньше.
— Хорошо, — кивнула она, заходя с открытой местности в чащу. — Сколько раз с момента нашей первой встречи ты использовал магическое лечение для исцеления серьёзных ран?
— Не помню, — честно ответил я.
— Значит много. Это плохо. Магия лечит раны тела, но память о боли остается. — тихо произнесла девушка. — Человек не должен испытывать слишком много боли. Она откладывается и накапливается. Слово яд разъедает в душе все мягкое.
— Разъедает мягкое? — переспросил я. — Но так даже лучше. Мягкому в этом мире не выжить. Получается, боль не яд, а горькое лекарство.
— Люди страдающие любят придумывать своей боли оправдания, — ответила Осень. — Это тоже попытка защититься. Объявить свои страдания испытаниями. Но ни тело, ни душу так не обмануть.
Боль это боль, как её ты не назови.
— Странные вы, плакальщики, люди, — честно сказал я.
— Возможно, — согласилась Осень. — Но мы делаем то, что должно. Идём по пути, указанному богиней. Миру нужна не только кровь, но слезы, чтобы её оплакать.
Осень. Я удивился, когда впервые услышал ее имя. Разве к белым локонам, ресницам и бледной коже не подходит лучше Зима или Метель? Но чем больше времени я проводил с этой женщиной, тем чаще думал, что имя подходит идеально. Она очень похожа на Осень. Немного тепла, чуток увядающей, болезненной красоты и бесконечно много грусти.
— Это все о чем хотела поговорить? — спросил я, заходя дальше в лес.
— Кто-нибудь из вас уже был в Ревущих Пустотах?
— Да. Искра была, но рассказать об этом не может.
— Шарбаз, — кивнула Осень. — Проклятая рана. Ей следовало давно посетить наш храм. Возможно, мы сумеем ей помочь. А теперь о важном. Ваш маршрут уходит за границу Зоны Смерти.
— Это ещё что?
— Зона Смерти это грань, пройдя через которую, человек начинает постепенно умирать. Там слишком сильны ветра магии. Они иссушают нас изнутри. Ослабляют, сводят с ума, вызывают отек легких и мозга. Есть разные способы этому противостоять. Заряды лечения могут помочь. Сколько их у тебя? Знаю, что маги не любят раскрывать пределы своих сил, но ситуация требует понимания. Я поведу группу и должна знать наши возможности.
— Ты? Не Гайд?
—
— Ясно.
— Повторю свой вопрос, — терпеливо продолжила Осень. — На какое количество лечебных зарядов мы можем рассчитывать?
— Два, — ответил я, наблюдая за лицом Осень. — Два, каждые два с половиной часа.
— Они постоянно обновляются сами собой? Не сталкивалась с таким. Значит будет несложно противостоять воздействию Пустот. Это хорошая новость.
О плохих я пока рассказывать не буду. Так то идти нам сильно дальше, чем думают плакальщики.
Впереди между деревьев мы увидели пятерых райдохор. Один меченосец и четверо из гарнизона крепости. Они стояли над небольшим оврагом, смотря вниз.
— Госпожа Осень! — крикнул один из райдохор.
Судя по голосу женщина, хотя внешне довольно мужеподобная. Ростом и весом она ненамного мне уступала, а я по местным меркам был здоровяком. Короткая стрижка, на лице несколько шрамов.
Мы ускорили шаг, а райдохор помахала нам рукой в латной перчатке.
— Что тут у вас, Герма? — деловито спросила Осень.
— Сами посмотрите, госпожа, — хриповатым голосом ответила райдохор. — Никогда такого не видели. Следы появились вчера после утренней бури, затем мы нашли трупы животных около крепости, а теперь это.
— Хорошо. Сейчас посмотрю.
Райдохор у овражка расступились, пропуская Осень. Внизу краем глаза я заметил кости. Точнее скелетированные останки какого-то существа, на которые налипла пыль. Будто бы свеже обглоданные или свеже ободранные кости бросили здесь во время бури, несущей песок. Осень склонилась над оврагом. Подняла левую руку, в ладони которой начал разгораться магический свет.
— Это ведь… — начала было говорить плакальщица, но завершить речь не успела.
Стоявшая рядом женщина-райдхор коротким и очень быстрым движением ударила ее длинным ножом в шею. Я был вынужден отпрыгнуть назад, чтобы не получить копье под ребра. Засада.
Броню я не надевал. Не думал, что придется драться. Шли же буквально на несколько сот метров от крепости. Но ничего страшного. Вопрос первый: сумею ли я ещё помочь Осени? Похоже, что нет. После удара в шею убийца выдернула кинжал и вонзила его плакальщице в глаз. Причем оставила оружие там, схватившись за меч. Даже если у меня получится дистанционно исцелить Осень, то она не выживет из-за кинжала в глазнице.
Пятеро противников. Два широких копья, глефа, щит-меч и двуручный топор. Все в доспехах. Однако сейчас для противников это было даже минусом. Я побежал прочь. Ломанулся от форта, легко маневрируя среди прямых редких деревьев. Однако старался бежать не слишком быстро. Я не хотел оторваться от преследователей. Лишь увлечь их за собой. Параллельно я проделал ещё кое-что. Достал с пояса свой длинный кинжал и глубоко надрезал левую руку. Рана обильно кровила. Я бежал прочь, оставляя красные пятна на деревьях. А за мной, бряцая металлом и тяжело дыша, ломились сквозь лес райдхор. Ближе, ещё чуть ближе. Я давал им вкусить азарта погони. Они думают, что беглец серьёзно ранен. Видят следы крови, но не могут понять — это сигнал не для них.