Ложный флаг (Предательская западня)

Рощин Валерий Георгиевич

– Мне кажется, американцы все же доведут дело до логического завершения – они удивительно настойчивы. А вот уход российской армии из Ичкерии после неудачных действий расценивался в мире, как капитуляция перед повстанцами.

Бельский помолчал – неясные тени пробегали по его лицу; меж бровей легла глубокая морщинка. Разговор с Анжелиной; ее прямые, выворачивающие душу вопросы все больше напоминали рабочее интервью, а не дружескую беседу.

– Послушайте, Анжелина, – затушил он сигарету и по привычке прикопал окурок в грунт, – а ирландцев с шотландцами… тех, что ведут борьбу за независимость, вы тоже называете повстанцами?

– Хорошо – не будем ссориться из-за терминов, – обратила она к нему теплую, лучезарную улыбку. – Я буду называть ваших

противников сепаратистами – так же, как в Британии именуют названные вами движения. Давайте лучше допьем виски. Как это в России называют… За мир и дружбу между народами.

Вынув из кармана знакомую клетчатую емкость, девушка отвинтила пробку в виде мизерного металлического стаканчика, нацедила в него первую порцию; подала мужчине. Кивнув, тот опрокинул ее в рот, и пока журналистка повторяла манипуляцию, полез за сигаретами.

Странно, но англичанка уже не вызывала того отталкивающего чувства, что поселилось в нем в первые часы знакомства. Теперь она не казалась чопорной и капризной иностранкой, приехавшей удовлетворить любопытство, вкусить экзотики или подивиться "российской убогости", а заодно убедиться в превосходстве западного образа жизни. Анжелина неплохо знала русский язык и, вероятно, на самом деле хотела разобраться в тех перипетиях, которые были не по зубам многим местным "специалистам". А некоторые агрессивные фразы проскакивали в ее речи, скорее по привычке, по сложившейся на Западе русофобской традиции критиковать все, что связано с Россией. Да и манеры с обаятельной внешностью подкупали, обезоруживали мужчину.

Станислав снова бросил взгляд на часы, посмотрел на простиравшуюся внизу долину. Зрение почему-то фокусировалось с трудом; он поднес к глазам бинокль.

"Черт… Это обычная усталость – сутки уже на ногах. Да еще наслоилась нервотрепка из-за Беса с Игнатом. Куда же они подевались? Балбесы!… – потирал виски подполковник. – Или виски у этой мадам такой чумовой, что от пары глотков в сон клонит? Да, сейчас не помешало бы вздремнуть часок-другой – вернулись бы силы, бодрость духа. Но уснуть все одно не получится!… Да и времени у нас нет. Через пятнадцать минут подниму народ и тронемся к заставе. Если Сонин задержался где-то по собственной дури – притопает туда сам – не маленький…"

Однако в назначенный срок не получилось ни поднять народ, ни встать самому. Они перекинулись с журналисткой еще несколькими фразами – о чем, Бельский понимал смутно и отвечал невпопад.

Внезапно он почувствовал неимоверную слабость, предательски парализовавшую каждую клетку тела и точно цепями приковавшую к камням каждую мышцу. Вокруг все раскачивалось и плыло, словно за ранним завтраком выпил не кружку крепкого чая слегка разбавленного благородным алкоголем, а с литр деревенского первача. Происходящее вокруг представилось замедленными кадрами черно-белой хроники; звуки едва долетали сквозь заложенные уши.

Он еще силился спросить, как чувствует себя Анжелина, и все ли в порядке с другими?… Пытался оглянуться и разглядеть четверых неподвижно лежащих спутников…

Но, тщетно.

Глаза заволокло серой пеленой, мышцы стали дряблыми и непослушными. И вскоре, привалившись правым боком к угловатому булыжнику, спецназовец окончательно погрузился в черную бессознательную муть…

Часть четвертая

"Веселая" ночь в Париже"

"…Когда наблюдаешь за демонизацией арабов и мусульман из-за израильско-палестинского конфликта, вопросы добычи нефти и газа сами собой отходят на второй план. Однако с точки зрения Соединенных Штатов основная суть данного конфликта сводится к получению контроля над энергоресурсами евразийского блока, который расположен в "стратегическом эллипсе" – от Азербайджана через Туркменистан и Казахстан до Саудовской Аравии, Ирака, Кувейта и Персидского залива. Именно в этом регионе, где происходит так называемая "война с терроризмом", сконцентрированы крупнейшие запасы нефти и газа. По моему мнению, речь

идет о геостратегической игре, а не о чем-то другом, и в этой игре Европейский Союз может только проиграть. Так как если Соединенные Штаты получат контроль над энергоресурсами данного региона и энергетический кризис обострится, они скажут ЕС: "Вам нужен газ и нефть – очень хорошо, но в обмен мы хотим вот это и вот это". Соединенные Штаты не станут давать бесплатно нефть и газ европейским странам. Немногие знают, что в Северном море уже наступил "пик нефтедобычи" (peak oil), максимальная добыча, и что как следствие добыча нефти в Европе – в Норвегии и Великобритании – постоянно снижается.

Когда люди поймут, что эти "войны с терроризмом" являются манипуляцией, а обвинения против мусульман частично являются пропагандой, они будут удивлены. Европейские страны должны проснуться и, наконец, понять механизм работы "стратегии дестабилизации". И они должны также научиться говорить "нет" Соединенным Штатам…"

Даниэль Гансер

Глава первая

Франция. Париж. 10 мая

Ирина неспешно шла под ручку с Сашкой…

Она задумчиво смотрела под ноги, а он следил за троицей юных парижан, что дефилировали развязной походкой впереди – в сотне метров.

Что может быть романтичнее прогулки по ночному Парижу? Да еще в мае – когда зимний ночной холод сменился приятной прохладой; когда вокруг, источая неповторимый аромат, цветут каштаны… Мечта всей жизни – да и только!

Вот ежели бы еще душу с разумом не тяготил груз полученного в Москве задания! Если бы была возможность расслабиться и не терзаться каждую минуту сомнениями!…

Но, работа есть работа – никуда не денешься. И Осишвили с Арбатовой вместо того, чтобы спокойно наслаждаться пребыванием в столице Франции, медленно, но целенаправленно приближались к boulevard de Bersy, где в глубине зеленого дворика прятался от любопытных глаз малоприметный трехэтажный особняк – нечто вроде гостиницы для VIP-персон.

Нет, это была отнюдь не "Le Claridge", где когда-то останавливались Жорж Сименон, Хемингуэй и Марлен Дитрих; не "Hotel Dokhans" с висящими на стенах холла оригиналами картин Пикассо и Матисса. И даже не "Lutetia", известная тем, что во время немецкой оккупации в ее в двухстах пятидесяти номерах размещалась штаб-квартира гестапо. В сером особнячке на Bersy безо всякой помпы и в скромных по местным меркам апартаментах останавливались сотрудники западных спецслужб. Там же, по всей вероятности, имелись помещения, оборудованные спецсвязью и прочими атрибутами шпионской деятельности…

Уже с четверть часа трое молодых парижан, одетых в стиле "hip-hop", двигались в том же направлении, что и Ирина с Сашкой. Иногда они что-то выкрикивали, или, вильнув к приглянувшейся стене, малевали на штукатурке краской из баллончиков какие-то словеса с непонятными знаками. Время было позднее; скромные тихие кварталы вокруг не слишком привлекали любителей ночной жизни, поэтому капитан выдерживал дистанцию до разнузданной троицы и не сводил с нее глаз.

– Мне нужна любая информация об этом человеке: когда и куда ездит, с кем спит, где обедает и проводит выходные, – снова приглушенно повторила Арбатова. – Меня интересует о нем все! Кроме некролога…

Сашка удрученно слушал ее стенания и молчал.

– Господи, даже не предполагала, что мы столкнемся здесь с такой непрошибаемой стеной. Третий день в Париже и нулевой эффект!…

Что было сказать в ответ? Чем успокоить девушку?… Она старшая группы – на ней лежит груз ответственности за выполнение порученной миссии. Конечно, они с Дороховым расстараются и сделают все от них зависящее. Провалов пока, слава богу, группа не переживала. Более того, недавно с относительной легкостью ликвидировали в Лондоне предателя Кириллова; затем удачно выпотрошили в Амстердаме Ван Хофта; в Познани подобрали ключик к Шадковски… Теперь же по наводке последнего надлежало выудить ценную информацию из очередного агента ЦРУ.