Ложный король
Шрифт:
– Ты теперь до конца жизни будешь меня пилить, как баба? – огрызнулся он на старшего.
– Если понадобится, то да, – огрызнулся в ответ Бэйн. – Ты клятву верности дал, напомнить? «Мы верны нашему королю Огасовару всегда и во всём! Перед лицом триумфа и краха, в упадке и в возрождении. Наше сердце с вами, наша отвага с вами, наши мечи с вами. Сталью и кровью – мы ваша армия, мы – кирасиры. Кирасиры нашего короля. С нами сила, с нами слава и Хакон!» Сам громче всех тогда кричал эти слова на Агерат во время парада, аж надорвался от натуги.
– Кто-кто из нас надрывался? На себя погляди. Аж красный от злости. Сердечко не прихватит? И не надо на меня так смотреть. Кирасиров больше нет – уничтожены. И ни ты, ни Крайст
– Ты совсем охренел?! – вскочил с места Бэйн, швырнув в наглеца пиалу с лечебными травами, но, к стыду своему, промахнулся. – Да я тебе бошку оторву, щенок!
– Бэйн, сядь, – попытался успокоить его Крайст. – Это приказ.
Бэйн сел.
– Нет, Крайст, ты его слышал?
– Слышал. Успокойся. Даннигерд прав.
– Но…
– Бэйн. Я тебя прошу.
Кирасир замолчал.
– Даннигерд прав, – продолжил Крайст, поднимаясь. – В Грот вместе с королём бежало три десятка солдат, а осталось всего четверо. Если Теабран явится сюда, а такое возможно, если Согейр заговорит, то явится он не с парой солдат для захвата, а минимум с целым отрядом, которому мы, без всяких сомнений, проиграем. Поэтому сейчас нам важно – Бэйн, помолчи – важно просто держаться вместе. Сейчас не играют никакой роли ни то, какие у нас с вами звания, ни то, кто кому подчиняется и сколько у каждого из нас зарубок на щитах после встречи с баладжерами, – если сюда придут солдаты Ложного короля, скорее всего, мы все с вами тут просто умрём. И потому мне меньше всего хотелось бы собачиться с теми, с кем меня потом скинут в одну безымянную могилу.
– Вот именно что. Мы тут все с вами сейчас самоубийцы! – поддержал мрачный прогноз Даннигерд. – Нас тут всех перебьют, как мух, за Кровавого короля, а я хочу жить!
– Даёшь клятву кирасира – будь добр готовиться сдохнуть в бою, – буркнул Бэйн. – Или ты думал, кирасирские шмотки нам даются, чтобы девок кадрить? Раз охота тебе жить, сидел бы и дальше в своей дыре в Речных городах, ублюдков плодил с дочкой местного торгаша. Так нет – славы тебе захотелось, почёта! Не бывает такого у кирасиров, не бывает никогда. Только девки вдоль дороги смотрят, как на богов, цветы бросают с придыханием, а потом мы подыхаем, как и все, – только имя на табличке, да остальные потом травят байки у костра о наших вроде как подвигах в Вильхейме. Мы – кирасиры, мы живём так!..
Внезапно неподалёку послышался знакомый, но от этого не менее пугающий звук, похожий на смесь гортанного рыка огромной кошки и рёва медведя, который мгновенно прервал дискуссию.
Бэйн прекратил чесать подбородок. Малой замер, наблюдая за происходящим. Повисла тишина. Было слышно только, как ветер свищет между скалами. Солнце лениво и будто с протяжным скрежетом клонилось к склону Даэнмара.
Шорох.
Кирасиры одновременно обернулись в сторону альмионов, которые густо росли неподалеку, между двух скал, где воины обычно расставляли силки. Рык повторился, но уже как будто ближе. Луч вскочил на ноги, повёл носом по воздуху и выставил в сторону леса рога. Крайст почувствовал, как становятся дыбом волосы на его шее.
– Так… – медленно протянул он сквозь зубы, не сводя глаз с места между деревьев, где будто бы промелькнула быстрая тень. – Малой, Бэйн, быстро оленя на быка и пошли. Ещё не хватало чудище Мериана тушкой раздразнить. Это ж оно кровь почуяло. Даннигерд – хорош столбом стоять. Кулёк с требухой на камень – да, сюда. Пусть эта тварь лучше её жрёт, чем наши ляжки. Быстро, назад.
Кирасиры послушно собрали добычу и поспешили в Грот.
У несведущих лиц, слышавших слова «замок Грот», безусловно, возникали фантазии об огромном дворце чёрного камня, который прятался в недрах Перламутровых гор. О могучей угрюмой твердыне с большими башнями, покатыми каменными крышами и толстыми стенами, которые невозможно было пробить ни одним тараном или пушкой, способной разнести в щепки даже Ворота Мира, и окнами-стрельницами, презрительно взирающими на мрачный неприступный ландшафт Даэнмара. Но в реальности всё обстояло иначе. Собственно, только представление об общей угрюмости этого сооружения и толщине его стен и было истинной правдой – стены Грота имели такую невозможную с точки зрения обывателя толщину, что если бы пришлось выдолбить любую из них, то там, внутри стены, запросто бы уместилось новое помещение, например, общая комната или спальня для нескольких человек.
Реальный Грот был самым крошечным замком из тех, что когда-либо существовал в мире. Состоял он всего из нескольких жилых комнат, соединённых между собой длинными узкими проходами, одной кухни и одной уборной, что всё вместе больше напоминало полуобжитую пещеру с трещинами вместо окон, чем настоящий замок.
Грот притаился невидимкой в горах, буквально втиснувшись между круч в закутке к северо-западу от Рогов Саттелит под холмом Даэнмар – там, куда здравомыслящий путник и не подумает пойти, опасаясь наткнуться на волков или, ещё хуже, заплутать в лабиринте ненадёжных тропинок из сыпучих камней. Большинство этих дорожек были так же капризны, как и знаменитые своим коварством тропы в долине Королей, которые в самый неподходящий момент подводили мародёров и лишённых какого-либо ума странников; были они витиеваты и узки, вплоть до того, что на них едва могли разойтись два коня, а также извилисты, и грозились осыпаться в пропасть, упади на них хотя бы крошечное пёрышко. Но среди этого клубка опасных дорожек была одна, незаметная тропа, что вела именно туда, где пряталось тайное убежище королей.
Была она такая же неудобная, поросшая травой и ядовитыми грибами, и практически ничем не отличимая от остальных, кроме одной детали, которую мог разглядеть только тот, кто знал, куда смотреть, – остальным же искателям Грота судьбой было предначертано бесследно затеряться на дне каменной пропасти, поросшей мхом, сучковатыми альмионами и лишайником.
Замок в скале в настолько труднодоступном месте приказал высечь король Эссегеретт Роксбург, прозванный за бельмо на глазу Серебряным Глазом. После того, как ему донесли о подавленном с трудом бунте эвдонских дааримов против тогдашнего постула, наследник Ардо II Терпеливого понял, что короли не так уж неуязвимы, как ему казалось, и трон под ним может весьма ощутимо зашататься в любой момент. И хотя самому ему прятаться среди неуютных скал так и не пришлось, как и практически всем его потомкам, всё же он настоял на том, чтобы всеми, кто был связан с Гротом, соблюдались два главных условия для обеспечения безопасности этого места.
В первую очередь это касалось того, что о местоположении убежища должно было знать ограниченное количество людей, а именно трое: король, королева и легат Королевских кирасиров. Для этого информация о местонахождении тайного замка передавалась от легата к легату, из уст в уста, и когда проходила церемония коронации очередного Роксбурга, новоиспечённый король с королевой, не сообщая придворным, отправлялись в Грот вместе с легатом через один из тайных ходов Туренсворда, где предводитель армии, стоя у входа на колене перед своим новым владыкой, приносил клятву, что даже под пытками не скажет, где находится замок.
Этот незатейливый ритуал служил частью коронации, а также помогал участником ангенорского таинства соблюсти и второе правило безопасности, а именно избежать записи правильного пути и описания ориентиров на какой-либо карте, которая могла попасть в неправильные руки.
В Гроте, как обычно, было темно и мрачно. Давящую тишину горной утробы нарушало только привычное журчание ручья, который брал своё начало в источнике под землёй, а жуткую темноту жилых помещений и ещё более жуткий мрак тоннелей между ними разбавляли грустные зажжённые свечи в настенных захватах.