Ложный след
Шрифт:
— Как же я об этом не знал?
— Ты много чего не знаешь. В 1958-м был такой шведский защитник, которого звали Свен Аксбом. Помню, у него были трудности с бразильским крайним нападающим. Ты, небось, забыл?
— Я тогда еще под стол пешком ходил.
— Да, к футболу ты никогда особой склонности не питал. Может, поэтому ты стал полицейским?
— Я сделал ставку на победу российской сборной, — сказал Валландер.
— Охотно верю, — ответил отец. — Сам-то я поставил на 2:0. Гертруд была поосторожнее. Она рассчитывала на 1:1.
Беседа
— Хочешь кофе? — предложил Валландер.
— Спасибо, давай.
Валландер сходил за кофе. В коридоре он столкнулся с Хансоном.
— Посмотришь, чтобы меня не беспокоили в ближайшие полчаса? — попросил Валландер.
Хансон озабоченно нахмурился.
— Мне нужно безотлагательно поговорить с тобой.
Валландера раздражал высокопарный язык Хансона.
— Через полчаса, — повторил он. — Тогда можешь говорить со мной сколько влезет.
Вернувшись в кабинет, он закрыл дверь. Отец взял в руки пластиковый стаканчик. Валландер уселся за письменный стол.
— Надо сказать, что для меня это неожиданность, — сказал он. — Никогда бы не подумал, что увижу тебя в полицейском управлении.
— Для меня самого это неожиданность, — ответил отец. — Я бы и не приехал, если бы не было необходимости.
Валландер поставил стаканчик с кофе на стол. Как же он сразу не догадался, что отца могло привести сюда что-то крайне важное!
— Что-нибудь случилось? — спросил Валландер.
— Ничего особенного, если не считать, что я болен, — незатейливо ответил отец.
Валландер тут же почувствовал, как засосало под ложечкой.
— Как так? — спросил он.
— Я постепенно утрачиваю понимание происходящего, — безразлично произнес отец. — Не помню, как называется эта болезнь. Что-то вроде старения мозга. Начинаешь сам себя раздражать. И развивается это очень быстро.
Валландер знал эту болезнь. Он вспомнил, что то же самое было у матери Сведберга. Но и сам не мог припомнить, как она называется.
— Как ты об этом узнал? — спросил он. — Ты был у врача? Почему ты раньше ничего не говорил?
— Я даже был у специалиста из Лунда, — ответил отец. — Гертруд меня возила.
Отец замолчал и глотнул кофе. Валландер не знал, что сказать.
— Я, собственно, приехал, чтобы попросить тебя кое о чем, — сказал отец, взглянув на него. — Если это не нарушит твоих планов.
В этот момент зазвонил телефон. Валландер приподнял трубку и, не ответив, положил ее обратно на рычаг.
— Я могу подождать, — заметил отец.
— Я просил, чтобы меня не беспокоили. Лучше расскажи, что у тебя за просьба.
— Я всегда мечтал побывать в Италии, — сказал отец. — И пока не поздно, хочу туда съездить. Я подумал, что тебе надо бы поехать со мной. Гертруд в Италии делать нечего. Да, по-моему, она и сама не хочет. Вся поездка будет за мой счет. На это у меня деньги есть.
Валландер посмотрел на отца. Тот был каким-то маленьким и сгорбившимся. Словно только сейчас он стал действительно старым. Скоро ему восемьдесят.
— Решено, едем в Италию, — сказал Валландер. — Думаешь, когда нам туда отправиться?
— Наверно, лучше не откладывать надолго, — ответил тот. — Говорят, в сентябре там не слишком жарко. А может, в это время тебе неудобно?
— Свободная неделя у меня всегда найдется. Но ты, наверно, думал пробыть там подольше?
— Неделя — это в самый раз.
Нагнувшись, отец отставил кофе в сторону. Встал.
— Не буду тебя больше задерживать, — сказал он. — Подожду Гертруд на улице.
— Лучше посиди здесь, — предложил Валландер.
Отец погрозил ему своей палкой.
— У тебя дел невпроворот, — сказал он. — Чем ты там занимаешься, я не знаю. Я на улице подожду.
Валландер проводил его до дежурной части, где он уселся на диван.
— Мне бы не хотелось, чтобы ты здесь дожидался, — сказал отец. — Скоро приедет Гертруд.
Валландер кивнул.
— Значит, решено — едем в Италию, — сказал он. — Как только будет время, я к тебе доберусь.
— Приятное будет путешествие, — ответил отец. — Хотя никогда не знаешь наперед.
Валландер оставил отца и подошел к девушке из дежурной части.
— Извините меня, — сказал он. — Вы правильно сделали, что позволили отцу дожидаться у меня в кабинете.
Он вернулся к себе. И вдруг заметил, что на глаза навернулись слезы. Хотя отношения с отцом у него были напряженные и совесть на этот счет у Валландера была нечиста, сейчас ему стало очень печально при мысли о том, что отец скоро покинет его. Когда-то мы были настолько близки, что ничто не могло нас разделить. И Благородные Меценаты на шикарных американских лимузинах приезжали покупать твои картины. Уже тогда ты говорил о поездке в Италию. А в другой раз, всего лишь несколько лет назад, ты уже совсем собрался туда поехать. Я обнаружил тебя, одетого в пижаму, на полпути, с сумкой в руках. Но теперь мы действительно туда отправимся. И ничто нас не разлучит.
Валландер вернулся к столу и набрал номер сестры в Стокгольме. Автоответчик сообщил, что она вернется вечером.
Ему не сразу удалось забыть о визите отца и снова сосредоточиться на расследовании. Ему было неспокойно. Он все еще не мог смириться с тем, что ему пришлось услышать от отца. Он не хотел признавать, что это правда.
После разговора с Хансоном Валландер основательно рассмотрел и проанализировал состояние дела. В начале одиннадцатого он позвонил домой Перу Окесону и изложил свою точку зрения. Закончив беседу, он поехал на Мариягатан, принял душ и переоделся. В двенадцать он уже ехал обратно в полицейское управление. По пути в кабинет Валландер зашел за Анн-Бритт Хёглунд. Он рассказал ей об окровавленной бумажке, которую нашел позади сарая дорожных рабочих.