Лучик и звездолёт
Шрифт:
А радио объявляло:
— Первая четверть пройдена за тридцать одну секунду. Впереди лошадь номер три.
Женя разглядел: на третьем номере, пригнувшись, посылая гнедого рысака вперёд, мчалась… Анна Ильинична! Он узнал её по фигуре, по очкам, хотя на ней был чудной оранжево-синий камзол, такая же шапочка.
Женя вскочил. Как же так? Значит, Анна Ильинична ездит и на других рысаках? А Ураган? Быстрый, могучий Ураган, который вчера «на пятёрку» обошёл даже Колосника, даже Янтарную, лучших лошадей их завода?
— Вторая четверть пройдена
Две лошади выходили на прямую: гнедой рысак и номер пять.
Они неслись ближе, ближе к трибунам, почти голова к голове, а маленькая семёрка сбилась, и остальные растянулись цепочкой.
— Третья четверть пройдена… Впереди лошадь…
Трибуны взорвались шумом, свистом, криками. Сотни рук махали программками, шляпами, косынками. Александра Петровна и не смотрела на лошадей — с удивлением, с любопытством смотрела на зрителей, как наседка цыплят защищая Иринку с Женей, потому что некоторые в азарте лезли через их ряд, крича:
— Давай! Жми, жми! Ещё! Давай!..
Шум, рукоплескания, радостные возгласы. На белой таблице выскочили крупные цифры, много цифр.
— Ну и ну! — вздохнула Александра Петровна. — Прямо светопреставление! Но, знаете ли, захватывает!..
Илья Ильич ликовал:
— Анютка-то, Анночка… Умница, ни одного сбоя. Ещё говорят — женщине не справиться. Но и рысак великолепен!..
А Женя… Тихо, незаметно он встал, повернулся, скользнул к лестнице между трибунами среди спешивших куда-то людей. И… побежал прочь. К выходу. Не хотел он больше смотреть бега. Ну их! Раз Урагана не пустили бежать из-за какого-то карантина, — ну их!
Ураган слабый, что ли, больной? Да он здоровее и лучше всех на ипподроме! Разве плохо вчера бежал? Разве не обогнал шутя своих однолеток? И разве не оставил бы позади этого горбоносого жеребца, на котором ехала только что Анна Ильинична?
Сзади кто-то проворно стучал по тротуару: топ-топ-топ!.. Женя оглянулся: Иринка!
— Женька, ты что? Женька, ты куда? У тебя что-нибудь заболело?
— Ничего у меня не болит! — Но губы у него дрогнули. — Я в конюшню лучше пойду. К нему.
— К Урагану, да? И я с тобой, Женька, ладно?
Молча они зашагали рядом. Где-то позади, на ипподроме, снова звучно ударил колокол.
Александра Петровна волновалась. Куда же они пропали? Вдруг, сразу, не предупредив. Увидев пробиравшегося по рядам Колю, замахала программкой:
— Здесь мы, здесь!
Мальчик взбежал по лестнице.
— То есть они только что куда-то исчезли! Убежали. Пожалуйста, прошу, помоги разыскать, а?
Коля сказал с готовностью:
— Не волнуйтесь. Значит, это были они! Я видел, пошли к вашему дому… Смотрите дальше, сейчас узнаю и прибегу.
Славный мальчик!
Александра Петровна вспомнила, как накануне спросила его: «Коля, а твои мама и папа знают, что ты столько времени проводишь в манеже, на ипподроме?»
«Конечно, знают! — ответил Коля. — Они знают даже Илью Ильича и Анну Ильиничну. Читали недавно в журнале статью «Семейная традиция».
Александра Петровна села, обмахиваясь программкой, стала смотреть на новый выстраивавшийся заезд. Она уже входила во вкус.
…Дежурный конюх пустил Женю с Иринкой к Урагану только потому, что Женя был с завода. Они стояли рядышком у двери. Не подумайте, что он плакал или жаловался на что-нибудь. Нет! Просто не мог поступить иначе, не прийти — вот и всё. Сегодня, в праздничный, торжественный для ипподрома день, когда на трибунах пол-Москвы, а на кругу столько «чужих» рысаков, — Ураган, их гордость, красавец, силач, стоит в деннике один!
Женька вытащил из кармана смятую старую программку — из неё посыпался сахар. Вынул носовой платок — и в нём сахар.
— Ты не бойся, — учил он Иринку. — Держи вот так. — Девочка послушно протянула руку, разжала пальцы, Женя положил на маленькую тёплую ладонь кусок. — Теперь суй между прутьями. Да не бойся же, говорят, он не укусит!
— У-у… — От страха Иринка зажмурилась, но руку сунула. — Лизает! Лизает! — закричала довольная, когда шёлковые губы смахнули сахар и конь захрустел им.
— Что ж заезды не смотрите? — спросил конюх. — Такие нарядные к лошадям пришли, гляди, замараетесь.
— Э, неважно! — пренебрежительно махнул рукой Женя.
— Там вас парнишка чей-то высматривает… — Конюх показал в конец коридора.
Коля не решался входить в тренотделение, знал порядки. Женя с Иринкой вышли к нему.
— Ты что опоздал? Ой, так интересно, красиво было! — сразу затрещала Иринка. Она почти никогда не говорила: или кричала, или уж шептала. — Все наездники, как клоуны, вырядились, а лошади с номерками — и наперегонки!
— Не мог я… — сказал Коля с сожалением. — Маме уборку делать помогал. Вы что ж, на трибуны больше не пойдёте?
— Неохота, — сказал Женя. — Здесь лучше. Давайте тех встречать, кто уже пробежал!
— Ладно, — согласился Коля. — Вы тогда у ворот обождите, я Александре Петровне скажу…
И умчался.
В голову Иринке крепко запали слова девушки — руководительницы из Дворца пионеров:
«Ракеты можно посмотреть на выставке».
На какой? Где? Как же не догадалась спросить сразу? Может, Коля знает?
Он знал. Произнёс таинственное слово «ВДНХ».
— Какой ВэДэЭнХа? — не поняла Иринка.
— Ракеты есть в павильоне космоса. На Выставке Достижений Народного Хозяйства.
— А он… далеко?
— От бегов порядочно. Две пересадки на метро.
Две… Раз Александра Петровна отпустила их во Дворец пионеров с одной, может, отпустит и с двумя?
Иринка подъехала к Александре Петровне хитро:
— Что мы, вот-вот домой уезжать, а всё или город, или лошадей смотрим. Хоть бы на выставку какую-нибудь сходили… Например, достижений в народном хозяйстве!