Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса
Шрифт:
Косонен закрыл блокнот и едва не швырнул его в огонь, но вовремя опомнился и спрятал книжицу в карман. Какой смысл выбрасывать хорошую бумагу. К тому же последний рулон в туалете почти закончился.
– Косонен опять думает о словах, – проворчал Отсо. – Косонену стоит побольше налегать на спиртное. Тогда не нужно слов. Только сон.
Косонен бросил взгляд на медведя.
– Шибко умный, а? – Мужчина постучал по арбалету. – Может, сам будешь лосей подстреливать?
– Отсо хорошо нюхать. Косонен хорошо стрелять. Оба хорошо пить. – Медведь с
А может, зверь прав? Может, ему действительно всего-то и надо, что выпить? К черту слова: всё равно все стихотворения уже написаны ими, там, на небесах. Да у них наверняка имеются целые поэтические сады. Или места, где ты можешь стать словом.
Но суть-то не в этом. Слова должны исходить от него – немытого, заросшего человека, живущего в лесу, для которого туалет – отверстие в земле. Яркие фразы, рождающиеся из темной материи, – в этом заключалась вся суть поэзии.
Только вот срабатывало не всегда.
Нужно было заняться делами. Белки, чертовы создания, почти открыли вчера замок. Стоит укрепить двери в погреб. Однако это подождет до завтра.
Косонен уже готов был откупорить бутылку водки из заначки Отсо, спрятанной в снегу, как с небес дождем спустилась Марья.
Его окатило внезапно, словно после сауны вылили ведро холодной воды на голову. Однако до земли капельки так и не долетали – они парили вокруг Косонена. Мужчина наблюдал за тем, как они меняют форму и соединяются, пока перед ним не возникла фигура женщины – кости тонкие, словно веретено, мышцы будто сотканы из тумана. Она напоминала скульптуру из стекла. Маленькая грудь идеальной формы, серебристый равносторонний треугольник волос внизу живота. Но лицо было знакомым – небольшой нос, высокие скулы и острый язычок.
Марья.
Отсо мгновенно подскочил к Косонену.
– Плохой запах. Разит богом, – рыкнул он. – Отсо кусать.
Женщина-дождь взглянула на зверя с нескрываемым любопытством.
– Отсо, – сурово одернул Косонен. Он крепко схватил медведя за мех на клокастой шее, чувствуя, как напряглись могучие мышцы. – Отсо – друг Косонена. Послушай Косонена. Сейчас не время кусать. Время спать. Косонен поговорит с богом.
С этими словами мужчина воткнул бутылку водки в снег перед самым носом зверя.
Отсо обнюхал тару, поскреб передней лапой подтаявший снег.
– Отсо пойдет, – наконец сказал медведь. – Если бог кусать, Косонен звать. Отсо прийти.
Зверь проворно схватил бутылку зубами и вразвалку направился в лес.
– Здравствуй, – приветствовала Косонена женщина-дождь.
– Здравствуй, – осторожно отвечал Косонен.
Настоящая ли она, гадал мужчина. Чумные боги изобретательны. Один из них мог извлечь образ Марьи из памяти Косонена. Глаза скользнули к незаряженному арбалету – каковы его шансы: алмазная богиня против потерявшего хватку лесного поэта. Паршиво.
– Твоему псу я пришлась не по вкусу, – заметило подобие
Женщина присела на бревно рядом с Косоненом и принялась болтать своими блестящими ногами – взад-вперед – как всегда делала в сауне. Наверняка она, решил Косонен и почувствовал: в горле засвербило. Он прокашлялся.
– Медведь, не собака. Пес залаял бы. Отсо сразу кусает. Ничего личного – такова уж его природа. Он – ворчливый параноик.
– Кого-то мне напоминает.
– Я не параноик. – Косонен наклонился и попытался вновь развести огонь. – Жизнь в лесах учит быть осторожным.
Марья осмотрелась.
– Мне казалось, мы снабдили оставшихся большим количеством оборудования. Тут несколько… примитивно.
– Да, гаджетов у нас имелось вдосталь, – сказал Косонен. – Но они не были защищены от чумы. До этого, – мужчина постучал по арбалету, – я ходил со смарт-пушкой, но она заразилась чумой. Пришлось разбить ее большим камнем, а затем выбросить в болото. У меня есть лыжи и еще кое-какие инструменты и вот это. – Косонен дотронулся до головы. – Пока что, благо, мне этого хватало.
Он подбросил щепок под стоящие треугольником небольшие поленья – взметнулся огонь. Уж за три-то года он научился разжигать костры. В мягком свете пламени кожа Марьи казалась почти человеческой. Косонен сел на еловые ветки, где до этого лежал Отсо, и стал наблюдать за ней. На несколько мгновений воцарилась тишина.
– Как ты теперь? – поинтересовался он. – Все при делах?
Марья улыбнулась.
– Твоя жена подросла. Она уже большая девочка. Ты даже не представляешь насколько.
– То есть…. ты – это все-таки не она? С кем я говорю?
– Я – она и в то же время не она. Я часть целого, но вполне достоверная. Я – трансляция. Тебе этого не понять.
Косонен положил в кофейник немного снега, чтобы растопить.
– Ладно, я пещерный человек. Не спорю. Но я понимаю, ты явилась сюда за чем-то. Давай уж перейдем к делу, регkelе [92] , – выругался он.
Марья глубоко вдохнула.
– Мы кое-что потеряли. Важное. Новое. Мы зовем это искрой. Она упала в город.
92
Дьявол (фин.).
– Я думал, вы, ребята, делаете копии всего.
– Квантовая информация. Искра – часть нового бита. Ее нельзя скопировать.
– Дерьмово.
Морщинка залегла между бровей Марьи. Косонен вспомнил их частые ссоры и сглотнул.
– Хочешь общаться в подобном тоне – что ж, пожалуйста, – бросила она. – Я думала, ты будешь рад меня увидеть. Мне вовсе не обязательно было приходить – могла послать какого-нибудь служку. Но я хотела с тобой увидеться. Большая Марья хотела. Если ты решил стать этаким трагическим героем, скитающимся по лесам, – на здоровье. Мог хотя бы выслушать. Ты мне обязан.