Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса
Шрифт:
Не скажу, что я совсем про них забыла. Я написала несколько писем, сделала несколько звонков и отдала часть образцов. В этом был смысл. Не стоит хранить все органические образцы в одном месте, как не стоит ставить все на одну карту. Меня знали в различных институтах. Постепенно все больше и больше факультетов проявляли интерес. Благодаря развитию биотехнологий можно было проанализировать ДНК мамонтов и сравнить их с ДНК живущих слонов. А это уже научное достижение, о котором заговорили журналы и телевидение, что помогло получить гранты. Мои образцы тканей не были единственными на планете, и даже в Америке, но Роуз постаралась, чтобы ее мамонты – мои мамонты –
Бабушка сделала паузу.
«На чем это я остановилась?»
«Ты жила в Сент-Поле, родилась моя мама», – подсказала я.
«Мы кое-как пережили первый год. Я заботилась о ребенке и раздавала образцы тканей мамонтов. Дел вместо абстрактных картин начал писать полотна, изображавшие индейцев на охоте, индейцев, ловивших рыбу или выращивающих рис. Определенное влияние на его творчество оказал Патрик Дежарле – художник-оджибва из резервации Ред-Лейк. К тому времени Дежарле уже скончался. Однако Дел внимательно изучил его творчество. Как же иначе! В те дни мир не мог похвастаться большим количеством художников-оджибва.
Более того, сказались наши поездки на север к родственникам Дела, когда мы возили показать им маленькую Долорес. Дел привозил обратно альбомы, заполненные эскизами Клода за работой. Твой прадедушка лишился места, когда закрыли рыбное хозяйство. Теперь он зарабатывал на жизнь традиционными способами – охотой, капканным промыслом, выращиванием риса и еще немного строительством, в основном починкой домов. Кроме того, он умело ремонтировал автомобили. В резервации было полно машин, так что этот навык ему очень пригодился. Хотя в основном Клоду платили едой или благодарностями. В те дни поездка в любую резервацию давала понять, что такое нищета.
Были в этих альбомах и зарисовки матери Дела с внучкой на руках и старой Долорес, склонившейся над шитьем. На некоторых картинах Дел изображал современных индейцев, а порой он одевал их в традиционные наряды. Мне особенно нравился эскиз, на котором Клод запечатлен в одеянии древнего воина: он склонился над капотом старенького, видавшего виды автомобиля и копается в моторе. Я чувствовала влияние Дежарле на творчество Дела, а еще – федерального проекта помощи художникам и, может, мексиканских мастеров фресковой живописи. На настенном панно в почтовом офисе Клод в оленьей шкуре, мехах и перьях смотрелся как героический работник. Большой, смелый, сообразительный.
Сперва Дел выполнил заказ для Центра американских индейцев в Миннеаполисе. Затем ему дали работу в новом казино, строящемся к югу от городов-близнецов. Там располагалась небольшая резервация Прери-Лейк. Все происходило в конце восьмидесятых, когда по решению Верховного суда власти штата не имели права регулировать азартные игры в индейском сообществе. Кое для кого из индейцев настали неплохие времена, особенно для тех, кто оказался в городах с преобладающим белым населением. Большинство индейцев, конечно, жили в захолустье, и азартные игры не принесли им успеха. И все же хоть какое-то, но подспорье. Скажу без цинизма. Индейцы так долго нищенствовали, что даже небольшие деньги казались нам богатством. Ну а для некоторых групп вроде тех, что из Прери-Лейк, речь шла о серьезных суммах, даже по меркам белых.
Индейцы из Прери-Лейк решили назвать свое казино „Сокровища мамонта“. Мне имя показалось достойным. В качестве эмблемы они выбрали золотого мамонта – самца с огромными загнутыми бивнями.
Иногда я ездила с ним в Прери-Лейк. Фойе в казино было круглым, роспись покрывала всю стену. Если встать в центре, то окажешься посреди пейзажа девятнадцатого века: раскинувшиеся прерии, тут и там встречаются отдельные группы деревьев. Безоблачный день. Середина осени. Трава приобрела золотисто-коричневый оттенок. Красные и коричневые деревья. На переднем плане индейцы-охотники верхом на лошадях. Чуть поодаль пасутся бизоны, а еще дальше четыре группы мамонтов, по одной на каждой стороне фойе, во всех четырех направлениях. В небе парят птицы – высоко, сразу не скажешь, что за вид. Разве что по длине крыльев можно догадаться – это орлы. Для меня загадка, как они туда попали. Белоголовые орланы питаются рыбой, а потому обычно держатся ближе к воде. Хищники прерий – ястребы. Они бы оказались там в самый раз.
Вышло ли панно банальным? Да. Но Дел был отчасти романтиком, а еще он умел иронизировать. Группа индейцев, что строила казино, осталась довольна, а мы нуждались в деньгах.
Естественно, когда я приезжала в казино, то любовалась в основном белой штукатуркой и строительными лесами. Работа шла полным ходом. Я нянчилась с Долорес и наблюдала за тем, как Дел расписывает стены, или беседовала с их казначеем – знатной матроной с седыми волосами. Первый приток капитала от игр позволил ей вставить зубы, но морщины так и остались при ней. Звали ее Марион Форте. Подходящее имя, ведь она была сильной и крепкой, как настоящий форт. Стоило ей узнать, что я лакота, как она тут же ко мне привязалась.
– Ничего не имею против оджибва, хотя в прошлом они и были нашими врагами, – заявила она. – Но лакота – наши братья. И как это ты вышла замуж за оджибва?
– Сама не знаю, – отвечала ей я. – Так уж вышло.
Она кивнула:
– Всякое случается. Он хороший художник, даже несмотря на то что этим орлам здесь не место. Мы далековато от Миссисипи. Да и охотники чересчур разодеты. Разве что они собрались на войну. Вся эта боевая раскраска и перья! На бизонов в таком виде не охотились.
Я сказала, что задаюсь тем же вопросом, и Марион рассмеялась:
– В совет племени входят в основном мужчины. Им хотелось воинов на стенах, но без сцен войны. Люди приходят сюда развлекаться. Нам не нужна кровь в фойе.
С Марион было легко общаться. По возрасту она годилась мне в матери. В ее характере уживались одновременно доброта и резкость. Я рассказала ей о Кларе и Роуз, о своем детстве и том, как я жила тогда. В конечном счете – это было неизбежно – я поведала ей о морозильниках в подвале и тканях мамонтов, которые достались мне в наследство, но в то же время доставляли немало хлопот.
Марион задумалась.
– Мамонты, – протянула она. – Неудивительно, что Дел изобразил их. Он же живет среди того, что от них осталось.
На этом наша беседа завершилась. – Бабушка взглянула на меня. – Но тебе стоит узнать, чем же закончилась вся история».
Я кивнула.
«Марион отправилась в совет и заявила, что они должны вложить деньги в исследования. Именно так все и было, – сказала бабушка. – Они, естественно, отказались. К ним в руки впервые попали хорошие деньги. Члены совета хотели потратить средства на себя и других членов группы, на казино, чтобы заработать еще больше.