Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса
Шрифт:
Имелись на столе и диковинные блюда. Какие-то крупные желтые зерна, смешанные с плоскими и круглыми бледно-зелеными бобами. Бесформенные, похожие на корнеплоды коричневые штуковины, чей вид и запах не особо способствовали аппетиту. Исходивший от них аромат намекал, что ощущения от употребления должны быть довольно необычны.
Хью О’Флаэрти встретил Дэвида во дворе и по ирландскому обычаю пожал руку, стиснув его ладонь. Дэвид подождал, и тогда Хью надавил еще сильнее, но Дэвид все так же терпеливо выжидал. В конечном итоге О’Флаэрти вздохнул и расслабил хватку, а затем
Хью сопроводил Дэвида к центру стола, где доски покрывал отрез льняной ткани, а рядом стояли три высоких стула. У правого уже расположился знаменосец О’Флинна, а на левом сидела Нифа, жена хозяина, – тонкая, как жердь, женщина с ястребиным взором. Она поприветствовала Дэвида притворно милой улыбкой.
Как только О’Флинн уселся, по двору начали сновать слуги, разнося еду. Тогда Дэвид повернулся чуть в сторону и передал браслет Гиллападригу, сидевшему рядом.
– Доводилось видеть такое? – прошептал О'Флинн.
– Аккуратная работа, – ответил доверенный, – но вот камни всего лишь отполировали, оставили без огранки.
– Главное, что сделано хорошо. – Дэвид натянул браслет и закрепил его поверх переплетения татуировок. – Но кто и когда видел распростертого орла, усевшегося на солнце?
Он оглядел собравшихся в поисках того, что рассчитывал увидеть. Тем временем О’Флаэрти протянул ему тарелку с жареным мясом кабана.
– Он же лично прислуживает тебе, – прошептал Гиллападриг. – Ему определенно что-то нужно.
– Да уж… этот день полон сюрпризов.
Среди присутствующих на пиру были члены семьи О’Флаэрти и союзных ей кланов. Дэвид приметил даже нескольких крепких ребят из Коннемары, самой каменистой части Коннахта. Достойные рубаки ощущали себя неловко в лучшем обществе. Коренастые фигуры и темные волосы свидетельствовали об их пиктских кровях на фоне высокорослых рыжих и блондинистых кельтов.
Прибыли и двое датчан, заплетавших волосы в длинные косы. У того, что поменьше, было широкое, плоское и более темное лицо.
Дэвид прожевал кусочек мяса, наслаждаясь вкусом.
– Славный кабанчик, – похвалил он, не прекращая оглядывать собравшихся.
– Сам его на копье насадил, – ответил О’Флаэрти.
– Достойный подвиг.
Дэвид не питал ни малейших сомнений, что кабан был давно мертв к тому моменту, как свита позволила О’Флаэрти хотя бы приблизиться к нему. Короли и без того встречаются слишком редко, чтобы разменивать их на пару хряков.
– И кого же ты выглядываешь? – наклонился поближе Гиллападриг.
– Турлоха и Маленького Хью.
– О'Флаэрти не будет столь беспечен!
– Неужели? Он уже и так изгибается, как те прописные буквы, что малюют в своих книжонках монахи. Сыновья Рори помогут ему покончить с детьми Кахала, а сыновья Кахала – с детьми Рори. Он получает удовольствие от хода событий, а не от итогов. Меня же зазвали сюда, чтобы передать весточку Кормаку. Вопрос только в том, что именно мне предстоит передать.
Наконец Дэвид кое-что заметил. Хоть и не сыновей Рори, но пищу, украшенную странным узором в виде орла. А еще полдюжины мужчин и женщин, столпившихся у края двора. Они были брюнетами, как жители Коннемары, но пикты и ирландцы смазывали свои волосы жиром, делая из них шипы, а эти люди заплетали косы на манер датчан. Чужаки обладали такими же плоскими лицами, как и низкорослый датчанин, а кожа их отливала темной бронзой.
Краем глаза Дэвид уловил кошачью ухмылку О’Флаэрти.
Ничто так не радует того, кто верует в собственную мудрость, как удачная уловка. Но Дэвид был вовсе не удивлен, встретив сыновей Рори, когда О’Флаэрти повел его в свои покои после пира. Турлох стоял спиной к огню, сцепив руки сзади. А его брат, Маленький Хью, сидел за длинным столом перед кружкой с вискбеатой [100] , видно, не первой за этот вечер. Когда Дэвид вошел, оба повернулись к нему.
100
Вискбеата (от ирл. uisce beatha) – виски. Дословно выражение переводится как «вода жизни». – Прим. ред.
– Так что? – Хью рыгнул. – Ты с нами?
Турлох опустил руку на плечо брата, призывая замолчать. О’Флаэрти закрыл дверь.
– Я еще не обсуждал ничего с ним, – сообщил он сыновьям Рори.
Дэвид подошел к полке на стене, взял кувшин с вискбеатой, чтобы наполнить кружку и себе.
– Я с вами в том смысле, что мы сейчас находимся в одном помещении. Если же интересует, буду ли я и дальше с вами, то это уж зависит от того, где еще вы намереваетесь побывать.
Маленький Хью, едва начавший расплываться в улыбке при первых словах, состроил гримасу, услышав продолжение. Турлох тоже нахмурился.
– Не смешно, Дэвид.
– А я и не шучу.
– Все вожди с ними, – заметил О’Флаэрти. Заперев дверь, чтобы никто не помешал их небольшому собранию, он тоже направился к кувшину. – Они пришли и принесли присягу.
– И, без сомнения, шли вереницей, – сказал Дэвид. – Думаю, я даже могу назвать имена. Клятвы, видимо, ничего не значат в наши дни, раз их так легко забывают.
О’Флаэрти налил себе выпить и сел рядом с Турлохом и Дэвидом.
– Я-то не клялся в верности О’Коннерам из Круахана, – сообщил он.
Дэвид пожал плечами. Яр Коннахт никогда не считался частью королевства. О’Флаэрти были изгнаны оттуда всего пару поколений назад… теми самыми О’Коннерами из Круахана.
– А что насчет остальных?
– Те клятвы, – подал голос Турлох, – что они давали моему родственничку, уже не имеют силы благодаря его никчемному, бесчестному правлению.
– Смею возразить. Есть и положительные стороны.
Турлох поднялся и оперся о стол обеими кулаками.
– Он не король! Мы все согласились с этим: О’Тайг, О’Фланниган, Макгаррити…