Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
Я полулежал на влажном мраморном полу, когда одна из женщин, шаркая вдоль длинной змеящейся линии пастбищной ограды на встречу с богиней, вдруг подняла взгляд. Остановилась. Посмотрела по сторонам, будто видя все в первый раз. Вновь посмотрела по сторонам и заметила меня. Потом она сняла с крючка находящуюся под напряжением ограду и пробралась ко мне сквозь вереницу верующих, движущихся в обратном направлении. Она опустилась передо мной на колени и сотворила намаете. Над единственной вертикальной полоской тилака шакти она носила красный глаз Шивы.
— Виш.
Я
— О-ох, — проговорила женщина. — О-ох, бедненький, теперь будет болеть. Виш, это я. Лакшми.
Лакшми? Моя бывшая жена, любительница игр? Она увидела мое смятение и коснулась моего лица.
— Меня временно загрузили в мозг этой милой женщины. Это довольно трудно объяснить, если ты не подключен. О, но все в порядке, это полностью согласовано. И я верну ее ей самой, как только закончу свои дела. Обычно я этого не делаю — это очень дурной тон, — но в данном случае есть некие особые обстоятельства…
— Лакшми? Где ты? Ты тут?
— О, ты и вправду сильно ударился головой. Где я? Это трудно объяснить. Я теперь полный бодхисофт. Я внутри йотирлингама, Виш. Это портал, как ты знаешь, они все порталы. — Вслед за первыми двенадцатью столпы света появились по всей Земле, сотнями, затем тысячами. — Это потрясающее место, Виш. Оно может быть тем, чем ты захочешь, реальное настолько, насколько пожелаешь. Мы проводим много времени за обсуждением значения реальности. И игры, игры с числами, ну, ты же меня знаешь. Вот почему я пошла на этот шаг ради тебя, Шив. Так продолжаться не может. Это разрушительное, самое разрушительное из всего, что мы когда–либо делали. Мы прожжем этот мир насквозь, потому что у нас есть другой. У нас есть рай, так что здесь мы можем творить все, что захотим. Жизнь — это всего лишь репетиция. Но ты же видел, Виш, ты видел, что делается.
— И что же, Лакшми? — Были ли причиной память и пламенная надежда, или легкая контузия от удара о мрамор, или же удивительные достижения нанотехнологий, но неужели эта незнакомка становилась похожей на Лакшми?
— Мы должны положить конец этой эпохе. Возобновить цикл. Закрыть йотирлингамы.
— Это невозможно.
— Все дело в математике. Математика, повелевающая этой вселенной, отличается от той, что правит вашей; именно поэтому я могу существовать в виде информационной схемы, запечатленной в пространстве–времени. Потому что здешняя логика это позволяет. А там, откуда я пришла, — нет. Две разные логики. Но, если бы мы сумели просунуть между ними двумя третью логику, чуждую обеим, чтобы ни та, ни другая не смогли ни распознать, ни взаимодействовать с нею, тогда мы надежно заперли бы ворота между мирами.
— У тебя есть ключ.
— У нас тут полно времени для игр. Социальные игры, языковые, игры воображения, математические и логические игры. Я могу запереть замок с этой стороны.
— Но тебе нужен кто–то, чтобы повернуть ключ с моей стороны. Тебе нужен я.
— Да, Виш.
— Я буду отрезан навеки. От тебя, от мамы, от отца.
— И от Шива. Он тоже тут. Он одним из первых загрузил своего
— Сарасвати мертва! — прорычал я. Верующие подняли взгляды. Садху успокаивали их. — А будет ли этот шаг последним? Принесет ли это снова Золотой век?
— Это будет зависеть от тебя, Виш.
Я думал о деревнях, столь гостеприимно встречавших меня, и изумлявших, и благословлявших, и поивших водой во время моих странствий, я вспоминал простые радости, которые извлекал из своих деловых похождений: честные планы, и работа, и удовлетворение. Индия — прежняя Индия, неумирающая Индия — это ее деревни. Сарасвати понимала это, хотя эта истина сгубила ее.
— Это все–таки лучше, чем валяться в пыльном старом храме. — Кали, Повелительница Возрождения, лизнула меня своим красным языком. Быть может, я еще смогу стать героем своей собственной жизни. Вишну, Хранитель. Его десятой и последней аватарой был Катки. Белый Конь, который в конце Калиюги станет биться в последнем бою. Кали, Калки.
— Я могу дать тебе математику. Человек твоего ума сможет запомнить это. Но тебе понадобится вот это.
Женщина подняла руку и пригоршней зачерпнула воздух. Она плеснула им в мою сторону, и воздух превратился в щепотку красного порошка. На лету облачко вскипело и забурлило и, сгустившись, приняло форму красной точки, тилака, у меня на лбу.
— Что бы ты ни делал, не подключай его к дэва–сети, — сказата Лакшми. — А теперь мне надо идти. Не хочу злоупотреблять пребыванием в чужом теле. Прощай, Виш. Мы больше никогда не встретимся, ни в каком из миров. Но все-таки мы пусть и недолго, но были по–настоящему женаты. — На мгновение я подумал, что женщина поцелует меня, потом она легонько дернулась и выпрямила шею, словно разминая затекшую мышцу, и я понял, что Лакшми исчезла. Женщина вновь сотворила намасте.
— Маленький Господь Вишну, — прошептала она, — защити нас.
Я оторвался от мраморного пола. Я отряхнул прах темной богини и пошел к выходу из храма, жмурясь от лучей настоящего солнца. Я знал, куда идти, чтобы сделать то, что я должен был сделать. Варанаси, город Шивы, место великого йотирлингама. Как добыть средства к существованию, если у меня нет ничего, кроме дхоти, обернутого вокруг чресл? Тут я уловил внезапное движение: вдоль оконного карниза на первом этаже одной из множества лавок, теснившихся возле храма, кот крался по водопроводной трубе, подбираясь к птичке. И тут же мелькнула мысль, заставившая меня рассмеяться.
Итак, вот оно, вот оно, наконец–то! Потрясающий трюк, грандиозный финал представления «Великолепного Божественного Кошачьего цирка Вишну». Хождение по проволоке. Вы нигде и никогда не видели ничего подобного, если, конечно, не бывали в неком храме Кали… Смотрите, вот это две проволоки. А это наша звезда. Да, белый Катки наконец–то получает шанс блеснуть. Вот он поднимается на подиум и… Барабанная дробь. Ну, барабанную дробь вам придется изображать самим.
Калки! Катки, прекрасный белоснежный Калки, твой выход!