Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
— Тогда вы ничего не теряете, позволив кораблю продолжить путь, — ухватился за ее слова Кришна.
Очередную паузу нарушил судовой логик, тихонько попятившийся к выходу.
— Договорились, — сказала навигационная система.
— Мы согласны на компромисс, — подтвердила система движителей.
На разные голоса затрезвонили звуковые сигналы, пол начал потихоньку наклоняться, компенсируя осевую нагрузку. Ускорение почти не чувствовалось.
— Прямо колдовство, — сказал судовой логик.
Кришна повернулся к нему и поклонился.
— Это
Невольничий корабль с изменяемой геометрией тяжело врезался в атмосферу Сфаэры и, будто прыгающая авиабомба, заскакал по морю ионизованного водорода, немногим более материального, чем эктоплазма. Кришна опасался за безопасность команды. Ему, как действующему судовому посреднику, было дозволено сидеть впереди, с летным экипажем, восхищаясь количеством и сложностью систем управления на дисплее.
— Вот эта для чего?
— Это управление системой аварийного охлаждения для кормового реактора. Если эта штука поголубеет, мы влипли.
— А эта?
— Давление пара в системе охлаждения. Если поголубеет она, значит теплоноситель больше не сверхтекучий и мы влипли серьезно.
— А вон та, мигающая синяя?
Пилот вздохнул, словно его уличили в оплошности.
— Эхо–сигнал посадочного радиомаяка с третьей подлетной полосы. У нас серьезные проблемы.
— Означает ли это, что вам придется сажать корабль вручную?
Пилот облизнул пересохшие губы, как будто Кришна говорил о чем–то невероятном.
— Если не сумеем поймать другой направляющий луч.
Он постучал по тревожному значку на главном пульте управления. Синий огонек решительно мигнул несколько раз в ответ.
Кришна кивнул:
— Этого я и боялся. Сажайте нас на главную дорожку.
— Ты что, спятил? Ты представляешь, сколько летающего металла болтается сейчас в этом небе?
— Сегодня не будет никого, здесь — так уж точно. Сажайте.
Пилот взглянул на суперинтенданта, и тот нехотя кивнул.
Оказалось, в посадке на бетон пилот не искуснее, чем в скольжении сквозь ионосферу. Шасси воткнулись в брюхо корабля с такой силой, что Кришна был уверен: их откинуло обратно на жесткие упоры. В несущем теле с визгом раскрылись аэродинамические тормоза, и корабль остановился, будто налетев на упругую стену.
— А еще пожестче нельзя было? — проворчал суперинтендант. — А то я чувствую, что мне в жизни волнений маловато.
— Это была ручная посадка, и ты после нее живой, — отозвался пилот, с трудом сглатывая. — Жаловаться будешь, когда я тебя угроблю.
— В некоторых зданиях аэровокзала видны огни, — сказал судовой логик. — Но взгляните на эту погрузочную аппарель. Она перекосилась прямо поперек рулежной дорожки. И здание позади нее горит.
Суперинтендант повернулся к Кришне:
— Что ты имел в виду, когда сказал: «Этого я и боялся»?
— Вам следует высадить меня и улетать отсюда немедленно. И не открывайте шлюзы ни для чего и ни для кого, даже если оно будет похоже на меня.
Суперинтендант смерил Кришну долгим взглядом.
— Кто ты? — спросил он наконец.
— Я в точности тот, кем выгляжу. Вам надо беспокоиться о том, что там, за бортом.
— И что же это? Что может попытаться проникнуть сюда?
— Я правда не имею представления.
Суперинтендант кивнул члену экипажа, который начал опускать загрузочный люк. Кришна остановил мужчину, накрыв его руку своей.
— Только внутренний люк. Откроешь наружный после того, как я пройду через внутренний и он будет надежно заперт.
Снаружи воздух был бодрящим и разреженным. Тем не менее после нескольких дней на борту невольничьего корабля, когда необходимо было все время помнить об опасности гипервентиляции легких, Кришна задохнулся, даже сделав небольшое усилие, чтобы встать. Он с содроганием подумал о нагрузке, которой подвергал свой стареющий метаболизм.
Он дохромал до обломка аэродромного оборудования, мигающего пурпурным огоньком, несомненно означавшим что–то жизненно важное для прилетающих пилотов, и уселся, заслонив его. Невольничий атмосферный челнок с ревом развернулся обратно на взлет.
Космопорт лежал в руинах. От давнишнего поселения Хозяев вокруг него тоже, разумеется, остались лишь развалины, но аэровокзал был разрушен недавно. Здания дымились, из разбитых окон, некогда герметичных, свешивались тела. Одни выглядели неповрежденными, другие обуглились, словно от сильного жара. Некоторые, казалось, умерли в процессе превращения во что–то иное.
— Она боялась, что они могут причинить вред мне, — повторил Кришна.
Он достал носовой платок и хорошенько высморкался, потом потащился дальше, к ближайшему терминалу для прилетающих.
Чтобы найти его, ей — или ее частице — пришлось потратить часть дня. Он не слышал ее, не видел, не чувствовал ее запаха, никак иначе не ощущал ее присутствия, но знал, что она стоит позади него. Кришна не обернулся, чтобы взглянуть: боялся того, что он может увидеть. Он уже заметил странные следы на песке между зданиями, отметины когтей на телах.
— Как дела? — спросил он.
Позади раздался неописуемо странный звук, потом совершенно обычный голос воскликнул:
— Дедушка! Ты пришел навестить меня!
Он обернулся, и она была человеком.
— Ты была занята, — сказал он.
— Такой уж у меня характер, — ответила она.
Она в точности воспроизвела внешность внучки. У нее даже был его нос. Однако она почему–то отворачивалась от него. Возможно, какая–то часть ее не вполне соответствовала девятилетней девочке? В волосах у нее была заколка в виде бабочки. Бабочки, сделанные ею собственноручно, украшали платье. На браслете у нее на запястье тоже была бабочка, сделанная им самим, сломанная и измятая, словно от сильного удара, но Кришна подозревал, что подробностей ему лучше не знать. Ей всегда нравились бабочки, еще с той поры, когда он сказал, что она на них похожа, а она не поняла его.