Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
— Будто скорпион, жалящий лягушку, — сказал Старый Кришна. — Из сказки.
Она мило хихикнула.
— Мне не нужно было пересекать реку, глупыш.
— О, но ты это сделала, — упрекнул ее Старый Кришна. — Пусть это был невольничий корабль, но ты все–таки использовала находящихся на нем людей, чтобы перебраться из одного мира в другой. На Рейлхеде ты исчерпала все местные возможности. Сфаэру между тем постоянно посещает неиссякаемое множество кораблей, доставляющих сырье.
— Что ты имеешь в виду под сырьем? Я думаю, что–то имеешь.
— Я имею в виду людей. Потому что ты — машина по производству трупов. Только поэтому
— А как ты попал сюда? — Она слишком хорошо притворялась человеком, глаза ее сияли от возбуждения. — У тебя есть космический корабль?
— Я позаботился о том, чтобы корабль, доставивший меня сюда, немедленно улетел прочь, и единственный корабль, который я намерен вызвать, — тот, что доставит нас обоих домой. Я не могу позволить тебе снова творить нечто вроде этого или того, что ты устроила на Рейлхеде. Может, твоя натура и такова, но, пока мы не найдем какой–нибудь способ усмирить тебя, тебе нельзя обитать в одном мире с другими разумными существами. Ты была для своих создателей орудием для тактики выжженной земли против адаферанцев. Тебя сотворили, чтобы быть уверенными, что ни одна обладающая разумом раса никогда не сможет спокойно жить на Рейлхеде, даже если сумеет завоевать эту планету. Ты была создана, чтобы подражать другим биологическим видам, ходить среди них, проникать внутрь, дожидаясь своего часа, будто вирус, и наносить удар, подобно эпидемии. Мой народ и сам создавал нечто подобное, хотя наши творения были куда менее изощренными. Ты — оружие. Ты бабочка-бомба.
Она угрюмо накручивала прядь волос на палец.
— Я была права. Ты действительно имел кое–что в виду.
— Сколько вас сейчас на этой планете?
Она глупо улыбнулась, будто шаловливая маленькая сестричка, в точности как он учил ее. Изначально лицо ее было лишено выражения, словно карнавальная маска. У него ушли десятки лет на то, чтобы научить ее искусству копировать человека, и теперь он жалел об этом.
— Достаточно. Мы наблюдаем за тобой уже несколько часов. Мы не уверены, что ты — это ты.
Кришна уязвленно фыркнул и нахмурился.
— Твои доводы?
— Ну я же знаю, что я — не я, поэтому вполне честно предположить, что и другие тоже могут не быть самими собой.
— Знаешь, что теперь будет? Этот мир будет подвергнут дезинфекции. Мои повелители сообщат Хозяевам, и сюда прилетят корабли. Корабли, несущие бомбы. Известно ли тебе, что у этого мира есть своя биосфера и невероятно древняя история? Здесь растут разновидности растения, использующего для фотосинтеза лунный свет. Все это разнообразие, вся эта биомасса исчезнет. Ты исчезнешь. Ты — инфекция. Они проделают все очень тщательно.
— Если уцелеет хоть одна частица меня, дедушка, я выживу. Я очень проста, в буквальном смысле слова.
— И там, где ты выживешь, погибнут люди. Я знаю это. В конце концов, я — единственный уцелевший обитатель Рейлхеда, поэтому военные и подготовили меня на роль твоего наставника. Вряд ли мне нужно напоминать тебе, что когда-то у меня была сестра и ее сходство с тобой — не случайное совпадение…
— Это уже нечестно. Ты просил меня выглядеть так и никогда не взрослеть, как это делал ты сам. Я должна была учиться быть тебе сестрой, и дочерью, и внучкой, и ты никогда не позволял мне научиться быть твоей женой…
Кришна состроил гримасу и отмахнулся от дальнейшего разговора узловатой рукой.
— Мы никогда не собирались этого делать. Наверное, это просто случайность, что ты не убила меня. На каждый миллион пауков, уничтоженных муравьиной колонией, находится один, пахнущий как муравей, и он может заходить прямо в муравейник. Быть может, мои мозговые волны неприятны на вкус. На корабле, доставившем меня сюда, есть пилот, способный посадить челнок Хозяев вручную. Если он сядет за пульт управления, а я стану договариваться с навигационной системой, вместе мы будем способны полететь на любом корабле этого терминала. Они в основном остались неповрежденными, разве что встревожены тем, что биологические существа воюют между собой. Я присмотрел подходящий корабль, орбитальный грузовик, с координатами 45°250’63” южной широты и 0°0’158”западной долготы. Короче говоря, корабль, доставивший меня сюда, высадит своего пилота, и мы с ним и с тобой улетим на этом транспорте прочь отсюда. Только он, я и ты, должен я подчеркнуть. Я уже привык к твоему обществу. Уверяю тебя, однако, что, когда мы вернемся домой, на Рейлхед, у тебя будет и иная компания, помимо меня. Время от времени к нам будут телепортироваться научные бригады, чтобы изучать тебя, разбираться, как ты действуешь…
— Брат, отец, дедушка — ты прекрасно знаешь, что единственное, чего все эти военные бригады хотят, — это понять, как лучше меня использовать. Кроме того, ни одна из этих твоих научных групп не наведывалась к нам давным–давно. Не думаю, что кто–либо намерен прислушаться к твоему сигналу. — Она скривилась, словно отведав уксуса. — Я не могу вернуться домой. Это все равно что умышленно воткнуть иголку мне в глаз. Ты не понимаешь. И потом, я не нуждаюсь больше в твоем обществе.
Его руки на рукояти трости задрожали.
— Что ты сказала?
Она выразительно глянула поверх его левого плеча. Он обернулся.
— Привет, дед, — произнес голос. Мужской голос.
— Я тебе не дед, — тихо прорычал он.
— И ей тоже.
Сходство было преотменным. Длинные руки и ноги, ободранные коленки, праздничная одежда. Это была годовщина Первой высадки на планету. Мать с отцом испекли торт в форме ракеты, которую он не мог помнить, поскольку был слишком мал.
Он ударил тростью о землю, словно маг, изгоняющий демонов,
— Прочь! Прочь из моего облика!
Его собственное юное лицо ухмыльнулось в ответ.
— И не подумаю.
Опираясь на палку, он склонился к самому себе, тяжело дыша.
— Ты не можешь убить меня.
— Но я могу убраться с твоего пути быстрее ветра. — Он легко отскочил от самого себя, чтобы быть вне досягаемости для удара тростью. — И кстати, твое сердце колотится немножко слишком сильно для твоего состояния. Я слышу, дед. Если какой–нибудь корабль и покинет этот мир, на нем будем мы все или никто.
Кришна заставил себя распрямиться во весь рост. Его позвоночник, не привыкший распрямляться, протестовал.
— Это невозможно. Я даю вам один час, чтобы обсудить это между собой…
— Нам не нужно обсуждать, у нас единый разум.
— Тем не менее я даю вам час, по истечении этого срока мой корабль улетит. Тем временем уважьте, пожалуйста, старика, позволив ему в последний, возможно, раз прогуляться с той, что выглядит как его сестра. Я должен снова объяснить, что этот мир будет разрушен. Это не бред, это факт.