Лучше, чем пираты
Шрифт:
Диего не терялся даже в тех ситуациях, когда нужно было не только организовывать абордажную атаку, а высаживать десанты и вести их в бой. Потому под его командование доверили еще один корабль, хотя и без официального присуждения чина капитана-генерала. И вот теперь этот ведомый второй в эскадре галеон «Барваленто» под командованием совсем неопытного капитана Мигеля де Сальседо, сына знаменитого конкистадора, подвергался обстрелу. Отец Мигеля Хуан де Сальседо пять лет назад прославился тем, что отбил вместе с прежним губернатором Филиппин нашествие китайских пиратов. Имея всего полтысячи солдат и несколько кораблей против шести десятков джонок и трех тысяч пиратов, которых собрал под свое командование пиратский адмирал Ли Магон, Хуан де Сальседо тогда отстоял Манилу. Но, сын этого прославленного военачальника, который умер от лихорадки три года назад, не отличался талантами. Во всяком случае, капитан корабля из него пока получался очень посредственный.
Все, на что был способен молодой Мигель де Сальседо, так это стараться в точности держаться за флагманским «Сан Себастьяном», повторяя его маневрирование. И теперь, когда положение сложилось отчаянное, он просто не знал, что делать. Дисциплину поддерживать у молодого капитана не получалось. И на «Барваленто» царила паника. Люди там кричали друг на друга, кто-то отчаянно молился, а кто-то и просто прыгал за борт, совсем обезумев. Впрочем, впереди вставал из воды высокий западный мыс Гуама. Может быть, эти безумцы сумеют доплыть туда. Вот только, что кто-нибудь из них умеет хорошо плавать, Диего сомневался. Между тем, дьявольский серый корабль пока больше не стрелял, а просто обходил их зачем-то по дуге, оставаясь вне досягаемости орудий галеонов.
Когда артиллеристы эсминца, выполняя приказ командира корабля, открыли огонь по второму галеону, который выглядел немного поменьше флагмана, все поначалу недоумевали, почему дан именно такой приказ. Но, приказы не обсуждают, их выполняют. Зная свою воинскую специальность весьма неплохо, комендоры «Вызывающего» быстро добились попаданий из 130-мм орудий главного калибра. Тем более, что расстояние для стрельбы было «детским», всего шесть кабельтовых. А при такой ясной погоде и отсутствии качки, чтобы промахнуться по цели, движущейся с совсем небольшой скоростью, надо очень сильно себя не уважать. И артиллеристы старались, тем более, что расстреливать парусник казалось им абсолютно безопасным занятием. Раз командир приказал сбить все мачты второму, то их и сбили двумя залпами.
Сигнальщики в это время вывесили над эсминцем разноцветные флажки, смысл комбинации которых сводился к тому, чтобы парусники сдавались. Но, те люди, кто находились на галеонах, видимо, не понимали международных сигналов. Впрочем, командир эсминца не удивлялся этому, поскольку международная система флажных сигналов утвердилась намного позже шестнадцатого века. Потому Павел Петрович инструктировал замполита:
— Сейчас нам потребуется твое знание испанского. Мы подойдем к ним с наветренной стороны, а ты будешь кричать им через мегафоны, чтобы сдавались. Попробуем приблизиться еще на пару кабельтовых. Ближе подводить эсминец пока не стану, чтобы не попасть под их ядра. Не пробьют, конечно, наш корпус, но лишний риск и повреждения ни к чему.
— А расстояние не великовато будет, чтобы орать им голосом? — поинтересовался замполит.
Павел Петрович объяснил:
— Потому и захожу с наветренной стороны. Даже если расстояние и великовато немного, ветер все равно донесет до них твои слова. Погода сегодня тихая, но ветерок все-таки есть. Да и усилители у нас неплохие установлены.
— И что я должен этим испанцам говорить? — спросил Саркисян.
Командир ответил:
— Скажешь, чтобы они сдавались.
Но, замполит возразил:
— Зная испанскую религиозность, могу предположить, что они думают о нас сейчас что-нибудь такое, что, вроде бы, мы посланцы сатаны. Хотя бы по той причине, что идем без парусов против ветра, изрыгая дымы в небо. А приспешникам сатаны сдаваться испанцы не будут, потому что фанатики они религиозные.
— Вот и скажи им сразу, Арсен, что мы представляем военно-морские силы Советского Союза, и, если сдадутся испанцы в плен, то всем им гарантируем жизнь, чтобы никаких вопросов даже не возникало, — сказал командир.
— Все равно будут у них вопросы. Они же не знают здесь такой страны, — заметил Саркисян.
— Так на здешнем глобусе у них пока сплошные белые пятна. Мало ли, может, мы из Австралии пришли? Это лучше, чем про какую-нибудь Великую Сибирь врать, о которой им может быть известно, что там нет ничего подобного нашему эсминцу. Скажем лучше, что СССР — это самая мощная держава Юга. И все. Как проверят? Не только же им великие завоевания совершать. Мы чем хуже? Кстати, скажешь им, что этот остров, как и весь архипелаг, объявлен советской территорией, Марианской ССР. А имя острову скажешь, например, Советский. И мы его охраняем, — высказался Павел Петрович.
— Да, остров Советский — звучит неплохо, — кивнул замполит. Но, тут же добавил:
— Насколько я помню, к этому времени испанцы уже объявили свою юрисдикцию над всей грядой Марианских островов. И объявление наших претензий на эту островную территорию сразу чревато войной с Испанией, а она тут пока сильнейшая держава на море!
Но, командир проговорил, прищурившись и с хищным оскалом:
— Наплевать! А что по-твоему прямо сейчас происходит? Раз наши орудия бьют по испанскому галеону, то это не война? Вот уж нашел кого испугаться, Арсен! А еще мировую революцию хочешь в этом веке устраивать! Да их деревянные корыта, обвешенные тряпками, мы продырявим в два счета и пустим на дно, если захотим. Хоть сотню. Если стрелять экономно и наверняка, как сейчас, то и боезапаса нам хватит. Да у них и нету столько галеонов. Во всяком случае, на этих дальних берегах точно нету. Это там у них возле Испании есть Великая Армада. Но, сюда ее притащить к Гуаму, то есть уже к острову Советский, они не смогут ни при каких обстоятельствах по той причине, что оголят тогда свои владения в других местах, а их враги, те же англичане, сразу воспользуются этим. Да и как они доложат о нас своему монархическому правительству, если сейчас мы их или в плен заберем, или на дно отправим?
— А если испанцы все равно не поверят мне и не сдадутся? — опять спросил замполит с сомнением в голосе.
— Тогда возобновим стрельбу. А станут упорствовать, так потопим сначала тот галеон, которому уже сбили мачты, а за большой возьмемся позже. Просто пока не хочется портить красивый кораблик. Он может нам пригодиться. Есть у меня мысли по поводу вспомогательного парусного флота. Но, если придется, то в щепки разнесем и его. Поверь мне, нет ничего хуже для командира, чем смотреть на то, как погибает твой экипаж под огнем противника или под вражеской бомбежкой, а ты смотришь на происходящее, сжимаешь кулаки от ярости, но не можешь ничего сделать. Был у меня такой опыт во время войны, когда немецкие самолеты господствовали в небе. Вот и испанский командир, кто командует этой эскадрой, пусть посмотрит, как погибают его товарищи. И он будет стоять и скрипеть зубами, что сделать ничего против нас не может. А бессилие деморализует. Если командир у испанцев не совсем дурак, и на своих людей ему не совсем наплевать, то быстро все осознает и сдастся, услышав наши требования. Так что давай, Арсен, начинай вещать. Мы уже в подходящей точке находимся.
После завтрака, за которым теперь всем тем, кому разрешалось гулять по яхте, нужно было самостоятельно ходить на камбуз, напившись чая и наевшись овсяной кашей с яблоком, как девушка, следящая за стройностью фигуры, певица Лаура снова вернулась на верхнюю палубу. Опять пару раз искупавшись, она продолжала валяться на лежаке под большим зонтом, предохраняющем от прямого солнца. Ей было жарко. Большой цифровой термометр, расположенный при выходе из салона-бара под козырьком, показывал + 31. Но духоту немного разбавлял легкий ветерок, дующий с моря. А на небе постепенно начинали собираться облачка. И Лариса Иванова надеялась, что завтра, может быть, жара немного спадет. Все, кто отдыхал с ней у бассейна с утра, постепенно разошлись. Первой ушла Наташа, а Кардамонов, оставшись с Лаурой наедине, подтащил к ней поближе свой шезлонг и попытался клеиться. Но, Лариса сразу поставила его на место, сказав: