Лучше не бывает

Мердок Айрис

Дьюкейн увидел огненно-рыжие волосы и голубые глаза Мак-Грата. Но его тут же заслонила крупная фигура Файви, который, как танцор, сделал шаг в сторону, обогнал Дьюкейна, широко распахнул дверь маленькой гостиной и включил свет. Мак-Грат смотрел не на Дьюкейна, а на Файви, который прислонился к косяку двери, приняв позу скорее зрителя, чем швейцара.

— Входите, прошу вас, — сказал Дьюкейн.

Мак-Грат прошел мимо Файви, пристально глядя ему в глаза, и, войдя в комнату, опять обернулся к нему. Файви тоже устремил на

него свой взор. Дьюкейн шел за Мак-Гратом и опять вдохнул зловещий, слегка маслянистый запах. Файви почти отпрыгнул от двери и, напевая «Неужели ты не вернешься», удалился в сторону кухни.

Дьюкейн резко закрыл дверь:

— Довольно поздний час для визита, Мак-Грат.

— Кто он такой? — спросил Мак-Грат.

— Мой слуга.

— М-м, шикарный. Но кажется немного странным. С ним что-то не так?

— Нет. А что?

— А эти пятна на лице?

— Веснушки.

— По мне, так вроде он оспой болел. И косой немного.

— Садитесь, Мак-Грат. Теперь расскажите, что привело вас ко мне. Надеюсь, у вас есть новая информация для меня.

Дьюкейн задернул занавески. Он сел на высокий табурет у камина и указал Мак-Грату на кресло, обитое ситцем. Мак-Грат сел.

— Итак, сказал Дьюкейн, — давайте. Уверяю вас, вы не пожалеете, что рассказали мне правду.

Мак-Грат наклонился вперед, пристально вглядываясь в лицо Дьюкейна. Он сказал: «Вы имеете в виду, что оцените меня по заслугам?»

Вот оно, подумал Дьюкейн. Он ответил:

— Если вы имеете в виду, заплачу ли я вам за новую информацию, то боюсь — нет. Я хотел сказать, что если потом выяснится, что вы скрыли от меня что-нибудь важное, то у вас будут серьезные неприятности.

Мысль о том, чтобы материально стимулировать Мак-Грата — и тогда он, может быть, расскажет еще что-нибудь — приходила в голову Дьюкейна, но он отверг ее. Парень казался абсолютно неблагонадежным и скорей мог бы разговориться, если б ему угрожали, чем прельстясь подкупом. Дьюкейн весь сжался, не желая входить в конфиденциальные или мнимо-сердечные отношения с ним, он был убежден, что в любом случае за деньги купит только ложь.

— Вы совершаете ошибку, сэр, — сказал Мак-Грат. — Я рассказал вам все, что знаю о мистере Рэдичи. Я не для этого пришел.

— Тогда почему вы спрашиваете, «оценю ли я по заслугам», если вам нечего сказать? Предупреждаю вас, Мак-Грат, вы затеяли опасную игру. Если вы будете откровенны со мной, возможно, я буду в состоянии помочь вам позднее. Но в противном случае…

— Видите ли, сэр, дело совсем в другом. Я подумал, может быть, вас заинтересует что-то вроде проекта, который я мог бы предложить, сэр…

— Не думаю, что какой-то ваш проект может заинтересовать меня, Мак-Грат, кроме того, о чем я уже говорил.

— Он касается вас, сэр, этот проект, и я думаю, васзаинтересует…

— О чем вы говорите?

— Это довольно трудно объяснить,

сэр. Но дело в том, что если бы вы могли продолжить в мою пользу денежные отчисления, которые делал мистер Рэдичи, то я мог бы сослужить вам службу…

Дьюкейн смотрел на Мак-Грата. Его розово-белое лицо выглядело младенчески влажным, бледно-голубые глаза были приветливыми и круглыми, слащавый ротик вызмеился в заискивающую улыбку. Дьюкейн смотрел на него с отвращением. Он сказал:

— Боюсь, я не нуждаюсь в ваших услугах.

— Я пока их и не предлагал, сэр, хотя был бы счастлив пригодиться. Но, видите ли, сэр, я нуждаюсь в деньгах и думаю, что скоро лишусь работы. Работы, сэр, и пенсии.

— Я абсолютно не намерен давать вам деньги, — сказал Дьюкейн, — и удивлен, что вы просите их. Вы должны поискать другую работу. Боюсь, ваше благосостояние — не мое дело. А теперь, Мак-Грат, я уверен, что вам есть что рассказать о мистере Рэдичи. Когда вы были у них дома…

— Нет, сэр, дело не в этом. Все, что я мог, я уже рассказал о мистере Рэдичи. Мне нужна ваша помощь, сэр, небольшая — фунт-два в неделю…

— Вы напрасно тратите время, Мак-Грат, — сказал Дьюкейн, вставая. — А теперь, если…

— Наверно, не стоит мне ходить вокруг да около, сэр, — сказал Мак-Грат, — хотя мне совершенно не хочется причинять неприятности такому милому дружественному джентльмену, как вы. Может быть, вы взглянете на это.

Мак-Грат вытащил два широких блестящих листа бумаги, похожих на фотографии. Механически Дьюкейн протянул руку и взял их. Это и были фотографии. Через мгновение, вздрогнув от удивления и тревоги, он осознал, что это были фотографии писем, написанных знакомыми почерками.

— Ради Бога. Что это?..

— Вот видите, сэр, я взял на себя смелость позаимствовать эти два письма с вашего стола в кабинете.

Дьюкейн взглянул на оба письма — и жар ярости и стыда кинулся ему в голову. Он глубоко вздохнул и затем сказал как можно хладнокровнее:

— Вы зашли теперь уже слишком далеко, Мак-Грат. Этим теперь займется полиция. Что вы предполагали делать с этими письмами?

Мак-Грат тоже поднялся на ноги. Его розовые губы чуть подергивались, он казался слегка взволнованным, но не обескураженным.

— Я надеялся, сэр, что мне ничегоне придется делать с этими письмами. Я имею в виду, если вы продолжите платить мне небольшое месячное содержание, которое мне выплачивал мистер Рэдичи. Он делал это просто по-дружески, никаких конфликтов не было. И что значат два-три фунта для такого богатого джентльмена, как вы?

— Понимаю, — сказал Дьюкейн. — А если я пошлю вас и ваше месячное содержание к черту?

— Что ж, сэр, тогда я буду вынужден переслать эти письма молодым дамам. Я имею в виду одной молодой даме письмо, написанное другоймолодой дамой.