Лучше не бывает
Шрифт:
— Мы идем вверх, а, Пирс?
— Думаю, да.
— Мы идем по воде?
— Нет, мы уже вышли из нее. Смотрите. Свод опять опускается.
Дьюкейн уже шел почти на четвереньках, упираясь одной рукой о каменистую почву пещеры. Его голова уткнулась в спину Пирса. Пирс, казалось, полз на коленях.
— Что там?
— Тут стена.
— Осмотрись, пощупай хорошенько, — сказал Дьюкейн. Он задвигал руками, расталкивая куски гладкой мокрой тьмы, заключившей их в себя.
— Ничего хорошего, — сказал Пирс новым
Спокойствие было крайним выражением ужаса.
Дьюкейн сказал:
— Попробуем немного вернуться назад. Этот свод висит прямо на моей шее.
Он подумал: если я выпрямлюсь, то умру. Когда он пошел назад и выпрямился, то ощутил гальку, перекатывавшуюся под ногами. Море преследовало их.
— Я быстренько подымусь туда, — сказал Пирс. — Я боюсь, нам не выбраться.
Он издал тихий, глубокий стон.
Дьюкейн съежился, больше от этого ужасного звука, чем от смысла его слов. Он стал что-то громко говорить сам себе. Но в этот момент произошло нечто необычайное, что-то разорвало сферу тьмы, прошло через шум воды. Показалось, что это — свет. Но это не было светом. Это был запах маргариток.
— Пирс, здесь воздух свежее. Я чувствую воздух снаружи пещеры. Здесь где-то может быть трещина или расселина, нам надо взобраться…
Они встали рядом и подняли руки, ощупывая твердую скалу. Дьюкейну казалось, что его руки стали кусками тьмы, кусками без пальцев. Он не мог унять свою дрожь теперь и услышал свистящий звук, а потом понял, что издает его сам.
— Здесь что-то есть, — сказал Пирс, стоя рядом.
Дьюкейн внезапно нащупал отверстие. Сквозь него проходил воздух.
— Достаточно ли оно велико, чтобы выбраться?
— Думаю, да. Постойте здесь минутку.
Пирс исчез. Раздавались только шлепающие звуки, шорохи, и потом он услышал ликующий голос Пирса сверху.
— Я — наверху. Здесь есть пространство. Не знаю, как далеко оно идет.
— Там есть уступы? Как ты взобрался?
— Подождите. Я спускаюсь. Стойте спокойно.
Раздался скользящий звук, и Пирс тяжело приземлился рядом с ним, схватив его за плечо.
— Как ты туда взобрался?
— Там отверстие вроде дымохода. Нужно сжаться. Плечи в одну сторону. Ноги — в другую. Он идет диагонально, так что это легко, градусов шестьдесят, я думаю. Нужно просто подтянуться и уцепиться за край, а потом лезть. Только там очень скользко. Сейчас я перенесу туда Минго.
У меня это не получится, подумал Дьюкейн. Я бы и ребенком не сумел бы проделать такой трюк. А теперь, потеряв форму, да еще измученный, парализованный холодом… Он сказал:
— Ты не можешь туда влезть, таща Минго. Ты упадешь и сломаешь ногу. Минго придется оставить.
Минго, подумал он, и меня.
— Я не собираюсь оставлять Минго, — сказал Пирс решительно. — Я подтолкну его. Только помогите мне поднять его к дыре. Здесь
Они подняли вдвоем мокрую, теплую, тяжелую собаку к дыре. К счастью, Минго привык, что его таскают, как мешок.
— Подтолкните его, он проскользнет. Придержите меня сзади рукой, а то мы упадем.
Дьюкейн почувствовал, как темный комок устремился вверх, а тело мальчика изогнулось, как лук. Он оттолкнулся левой рукой и прыгнул вверх. Прошло время. Затем голос Пирса:
— Мы наверху! Это было нелегко, какой он тяжелый. Успокойся, Минго, ложись. Не знаю, уместимся ли мы… Господи, здесь немного места. Можете вы сейчас подняться?
Дьюкейн уцепился за край дыры, чья темнота не отличалась от окружающей тьмы, и с чувством исполнения безнадежного ритуала, медленно согнул колени, пока его ноги не уперлись в противоположную стену. Даже это потребовало неимоверных усилий. У него не было сил даже пытаться пролезть туда. Силы его истощились.
Море, катая гальку, ровно двигалось под ногами. Мягкий, хлюпающий звук перешел в тихий хаотический рев. Но Дьюкейн едва слышал эти звуки, с трудом понимая, внутри его головы происходят они или нет. Он подумал, а если дать воде поднять меня к этому дымоходу? Но нет, она как демон затопит эту дыру. Все, что здесь находится, разлетится в куски.
— Ну что, Джон? — резко спросил Пирс сверху.
— Я не могу, — сказал Дьюкейн.
— Вы должны. Попытайтесь. Прижмите ноги почти к голове. Пощупайте стену, где удобно упереться ногами. Затем вытолкните плечи и ноги, они должны делать такое движение, как при ходьбе.
— Я не буду и пытаться, Пирс. У меня нет сил. Не беспокойся. Море вынесет меня потом, когда время придет.
— Не сходите с ума. Смотрите. Я спускаюсь.
Дьюкейн не сумел вовремя отодвинуться, и Пирс упал на его колени прямо в поднимающуюся воду.
— Извините. О, Боже. Я бы мог попробовать подтолкнуть вас, но я едва справился с Минго. Боже, что же нам делать? Если бы я захватил веревку… я не думал.
Дьюкейн сумел встать. Я долго не выдержу, я сейчас рухну… Он не знал, случится ли это с его умом или телом. Душа и тело соединились в этой холодной, острой боли и тьме. Он отчетливо сказал себе: «Я должен сделать все, что могу, чтобы выжить». Он сказал медленно, прислонясь к мокрой стене:
— Мы могли бы сделать… веревку… из нашей одежды… Пирс.
— Да. Да, быстро. Можете раздеться? Нейлоновая майка и брюки, разорвите их на полосы.
— Я разделся, дорогой мальчик. Но ты должен разорвать. Вот.
Дьюкейн неловко освободился от майки и кальсон. Он забыл свое тело и должен был действовать опытным путем, находя, где ноги, где руки. Он начал дрожать и ничего не мог с этим поделать.
— Нет, подержите пока одежду, я должен разорвать свою. О, Боже. Она не рвется. У меня не хватает сил.