Лучшее место на Земле

Эльтеррус Иар

– Да ничего особенного, – ответил Ит. – Побегать, конечно, пришлось. И почитать. Но знаете, когда мозги чем-то заняты, жить легче. Некогда заостряться на том… на чем иногда лучше не заостряться.

– Может быть, вы отчасти и правы, но с бронхитом шутить не стоит, особенно после того, что с вами было. – Федор Васильевич включил электрический чайник, вытащил из ящика хлеб и сыр и взялся за изготовление бутербродов.

– Как ваша жена поживает? – поинтересовался Скрипач.

– Замечательно, благодарю… – рассеянно

ответил Федор Васильевич. – Ругает меня порой за то, что задерживаюсь, но это, думаю, в порядке вещей. Я и сам волнуюсь, когда она куда-то пропадает.

Жена Федора Васильевича, Галина, работала в другом районе города, на Пресне. Она руководила большой научной библиотекой и тоже иногда непозволительно задерживалась – непозволительно с точки зрения мужа, конечно. Эти задержки, собственно, являлись единственным источником конфликтов в семье. В другое время супруги практически не ссорились.

– Я совсем забыл. Привез для нее три книги, надо бы передать. – Скрипач, не дожидаясь приглашения, подцепил один из бутербродов и откусил изрядный кусок. – Моамжет бы… за…тра?

– Не говори с набитым ртом, – упрекнул его Ит. – Завтра, конечно, не сегодня же. Если сегодня, то час пробегаем.

– А ты вообще сиди! – проворчал Скрипач. – Федор Васильевич, так что за жилье-то? О чем вы говорили?

– Освободилась одна из аспирантских квартир, – пояснил тот. – Маленькая, конечно, но зато в ней, во-первых, не холодно, во-вторых, есть свой санузел, совмещенный, правда, и, в-третьих, она отлично расположена – в западном крыле. Для вас было бы идеально… но я не уверен, что вам ее удастся получить.

– Здесь? – обрадованно переспросил Ит. Тоже взял бутерброд, положил на краешек стола. – Да, это и впрямь было бы хорошо.

– Так и я про что говорю, – покачал головой Федор Васильевич. – В этом же крыле, шестой этаж…

Он не договорил, осекся, с опаской посмотрел на Ита. Тот ответил недоуменным взглядом.

– Что с вами? – спросил Федор Васильевич.

– А что со мной? – недоуменно спросил Ит.

– У вас губы синие. Дайте руку, – приказал Федор Васильевич. – Так… ногти тоже. Слушайте, а вы уверены, что это бронхит?

– Понятия не имею, – ответил Ит честно. Взял бутерброд, откусил.

– Вот что. С бегами пока что заканчиваем. Сейчас попьем чаю и съездим в Боткинскую, у меня там друг работает, нас примут. Только я позвоню сначала, а то не в его смену ночью лучше туда не соваться.

– Сегодня? – с тоской спросил Ит. Скрипач посмотрел на него с упреком, Федор Васильевич – с недоумением. – Зачем?..

– Затем, что ты – идиот, – емко ответил Скрипач. – Я тебе что говорил? А ты мне что ответил?!

– Что само пройдет. Оно и пройдет. – Ит откусил еще кусок от бутерброда. – И нечего разводить панику. Вообще-то я обещал Ольшанской, что подойду к ней завтра. Не ставьте меня в неловкое положение, пожалуйста.

– Ну и вот как с ним вообще можно нормально разговаривать? – Скрипач с тоской посмотрел на Федора Васильевича.

– Не знаю, – честно сказал тот. – Но вам явно не позавидуешь.

– Это точно. Весь день носится как угорелый, вечером сидит, читает, а ночью спать не дает – то у него приступ, то полночи кашляет так, что заснуть невозможно, – пожаловался Скрипач. – Ит, ну перестань! Не смешно уже это все, понимаешь?!

– Хорошо! – раздраженно ответил Ит. – Чай допить дадите?

– Дадим.

– Ну хоть это, слава тебе, Господи… – пробормотал он. – Из-за ерунды…

– Ит, это не ерунда. – Федор Васильевич укоризненно покачал головой. – Эта «ерунда», как вы выразились, запросто может оказаться воспалением легких. Судя по тому, что описывает Скрипач, это оно и есть.

– В больнице я не останусь, – голосом, не допускающим возражений, предупредил Ит. – Если нужно лечиться, буду лечиться. Но не там.

– Ладно, ладно, хорошо! Не там, так не там, но давайте хотя бы съездим, – попросил Федор Васильевич. – Вы что мне говорили про «Ватерфорд»? Вот и прокатимся, как я обещал.

* * *

Пневмония (а это оказалась все-таки она) неожиданно сыграла на руку – квартиру отдали без разговоров и возражений. Федор Васильевич сумел уговорить комиссию дать это жилье именно «гостям». Упомянул и доклад, и новую информацию, и то, что они собираются работать для БВФЖ, а потом присовокупил к своим словам большую стопку Итовых эпикризов и маленький белый конверт, что и решило дело окончательно.

Ит, которого в больнице продержали трое суток, невзирая на все его возражения и заверения, приехав обратно в высотку, был встречен сияющим Скрипачом, который тут же потащил его на новое место жительства. Того, похоже, восхищало буквально все: от исправного лифта до личного мусоропровода и высоких потолков.

– Это что-то с чем-то! – с восторгом говорил он, когда они поднимались наверх. – Просто как по заказу. И даже с мебелью, ты не поверишь.

– Почему не поверю? Поверю. – Ит с веселым удивлением смотрел на Скрипача. – Рыжий, что-то ты разошелся не на шутку, как я погляжу.

– Помнишь, мы с тобой в караване мечтали, что снимем комнату?

– Но мы же снимали…

– Ну да, но это еще лучше! Вот сейчас загоню тебя туда, ты будешь дома сидеть, лечиться, варить кашу, а я…

– Я не умею, – отмахнулся Ит.

– Умеешь, не ври. Ты ее варил, и не раз.

– Так это было дома, для ребенка. Мне почему-то кажется, что ты не будешь есть то, чем я кормил Фэба, когда ему было три года, – засмеялся Ит. – Понимаешь, как только он стал постарше и понял, что взрослые не всегда правы, он эту дрянь есть тут же перестал. Поэтому лучше я просто зайду в кулинарию на первом этаже и…