Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Шрифт:
– Бола!
– Еще чего! – проорал он в ответ. – Я победил. – После этого он швырнул в нас черный ящик, и Квонт поймала его на лету.
– Кто это "я"? – раздался истошный вопль Мойры.
Бола высунул голову, секунду разглядывал нашу пятерку, после чего просигналил: "Виноват". Он подлетел к нам, и мы разделили все, что случилось в тот день.
Больше учителя не разбивали нас на такие команды.
Бейкер-роуд обрамляла Капустное озеро огромной буквой "С". Это было управляемое экологическое поселение, небольшая экосистема, населенная
Взрослые бобры не обращали внимания на наши проказы в озере, зато бобрята сочли нас неотразимыми. По биопрограмме они рождались четверками. Их мысли расплывались по поверхности пруда радужными кругами, словно керосин, и мы почти их понимали, но не совсем. В воде наши феромоны становились бесполезными и даже тактильные подушечки плохо действовали. Стоило закрыть глаза и нырнуть поглубже, как мы превращались в пустую бездумную протоплазму, ни к кому и ни к чему не относящуюся.
Стром не любил плавать, но если мы все находились в воде, то и он тоже нырял, просто чтобы быть рядом. Я знала, почему он опасается воды, ощущала его беспокойство как собственное, но все равно не могла сдержаться – высмеивала нас за эти страхи.
Мы по очереди с бобрятами затягивали прогнившие бревна в воду и пытались утопить их в илистом дне, но взрослые бобры начали выражать недовольство, используя примитивный язык жестов: "Мешаете работать. Портите дело. Скажем Баскинам".
Мы поплыли к берегу и там обсохли на солнце. Мануэль вскарабкался на яблоню и набрал спелых плодов для всей компании. Мы отдыхали, зная, что скоро придется повернуть к ферме. Стром сохранил кое-какие впечатления про запас.
"Для Мойры", – протелепатировал он нам.
Квонт встрепенулась, и мы все почувствовали тревогу.
"Дом, – просигналила она. – Раньше его здесь не было".
Она взобралась на крутой берег, и я подождала, пока ее мысли дойдут до меня по влажному воздуху, напоенному цветочными ароматами. Это был коттедж, стоявший недалеко от озера, как раз напротив сооруженной бобрами плотины. Его почти скрывали тополя, устраивавшие летом снегопад.
Я поискала в нашей памяти, пытаясь вспомнить, когда в последний раз мы были на озере, но ни один из нас не смотрел в ту сторону, так что, вполне возможно, дом стоял там с прошлого года.
"Баскины построили дачу", – протелепатировал Стром.
"Тогда почему их дом всего в миле отсюда?" – отозвался Мануэль.
"Вероятно, это домик для гостей", – просигналила я.
"Пойдемте выясним", – мысленно предложил Бола.
Все согласились, и, ощущая общее нетерпение, я подумала, что бы сказала Мойра об этом нашем вторжении на чужую территорию.
"Ее
Мы запрыгали по плоским камням, уложенным через не большой ручей, впадающий в озеро.
Под тополями земля казалась покрытой белым потертым ковром. Холод проникал сквозь нашу сырую одежду. Мы обошли ядовитый дуб с его пятипалыми листьями и трехпалый плющ.
Перед коттеджем стоял аэромобиль, припаркованный на небольшой полянке в тени деревьев.
"Коноджет 34-Джей, – просигналил Мануэль. – Мы умеем такими управлять". Действительно, еще год назад мы начали изучать пилотирование небольших аппаратов.
Весь кустарник перед коттеджем был вырублен, а освободившееся место заняли длинные цветочные клумбы вдоль всех стен. Чуть дальше от дома, на пятачке, хорошо освещенном солнцем, растянулся прямоугольный огород: я увидела томаты, тыквы, кабачки и стручковую фасоль.
– Никакая это не дача, – произнесла я вслух, потому что Квонт куда-то подевалась. – Здесь живут постоянно.
Мануэль обогнул огород, чтобы получше рассмотреть аэромобиль. Я почувствовала его восхищение – не какую-то конкретную мысль, а просто одобрительный кивок при виде мощной блестящей машины.
– Эй, ребятня, какого черта вы залезли в мой огород?
Дверь коттеджа с грохотом распахнулась, и мы вздрогнули, увидев, что к нам направляется какой-то мужчина.
Стром инстинктивно принял боевую стойку, наступив случайно на куст томата. Я заметила это, и он тут же шагнул в сторону, но мужчина тоже заметил и нахмурился.
– Проклятье!
Мы выстроились перед хозяином дома. Я возглавила нашу фалангу. Слева от меня, чуть позади, занял место Стром, затем построились Квонт, Бола, а за ним Мануэль. Место Мойры справа от меня пустовало.
– Ходите тут, топчете растения, что за дела?
Это был молодой человек, одетый в коричневую рубашку и бежевые штаны, черноволосый, худой, довольно хрупкий. Я предположила, что он связующее звено своей стайки, но тут мы все увидели, что у него нет ни сенсорных подушечек на ладонях, ни феромонных трубок на шее, вообще никаких средств взаимосвязи. К тому же он успел произнести целых три фразы, прежде чем мы сумели выдавить хоть слово.
– Простите, что мы наступили на ваше растение, – сказала я, подавив общее желание донести до него примирительные феромоны. Все равно бы он не понял. Перед нами стоял одиночка.
Мужчина перевел взгляд с поломанного куста на меня, а потом снова на куст.
– Чертов выводок, – сказал он. – Неужели вам не привили программу обычной вежливости? Живо убирайтесь из моего сада.
Бола захотел было поспорить, что, мол, земля здесь принадлежит Баскинам, но я закивала улыбаясь.
– Еще раз простите, мы немедленно уходим.
Мы попятились, а он приклеился к нам взглядом. Нет, не к нам, ко мне. Он смотрел на меня, я видела, как его темные глаза сверлят меня насквозь и видят то, что я хотела бы от него скрыть. Мои щеки залились неожиданным жарким румянцем, хотя я стояла в тени. Его взгляд был такой плотский, а я в ответ…