Лучшее за год XXV/II: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Шрифт:
Стив попытался обеспечить рои наномашин новыми программами. Если никто не знает, как лечить его болезнь, то почему бы не дать этим роям возможность отыскать решение самостоятельно? Он предоставил им доступ к огромным клиническим базам данных и велел извлекать из них собственные наборы правил. Когда способ лечения не отыскался и после этого, он подключил новые программы, включая экспертные системы с базовыми знаниями по химии и физике. Действуя с этой стартовой точки, рои обнаружили такие сведения о клеточных мембранах и трехмерных структурах белков, о которых никто прежде и не догадывался, но и это ничем не помогло Стиву.
Тогда он
Последнее указание могло и не оказаться совершенно безумным, потому что Стив предусмотрел сохранение своего тела после смерти в жидком азоте. Если бы до этого дошло, то, может быть, стивлеты провели следующие тридцать лет, извлекая воспоминания из его замороженного мозга. К сожалению, машина Стива на высокой скорости врезалась в дерево неподалеку от Остина, в штате Техас, и от его мозга остались только обгорелые остатки.
Это событие попало в выпуски новостей, а стивлеты за ними следили. Сопоставив полученные из Сети уроки с инстинктами, которые их создатель в них вложил, они предположили, что теперь и их, скорее всего, сожгут. Это не имело бы для них особого значения, если бы не тот факт, что они пришли к выводу, что их игра еще не закончена. В сетевых медицинских журналах не имелось ничего на тему оживления обугленной плоти, однако Сеть объединяла гораздо более широкий диапазон мнений. Рои наномашин прочитали сайты различных групп, убежденных в том, что самомодифицирующиеся программы могут обнаружить способ делать себя умнее, потом еще умнее — и так до тех пор, пока им не станет доступно буквально все. А воскрешение умерших значилось во всех списках таких теоретических чудес.
Стивлеты знали, что не смогут достичь ничего, превратившись в облачко дыма, выходящее из трубы крематория для крыс, поэтому первым делом они организовали себе побег. Из клеток, из здания, из города. Исходные наномашины не могли самовоспроизводиться и могли быть мгновенно уничтожены «нажатием» простого химического «спускового крючка», но где–то в сточных канавах, на полях или в силосных башнях они изучили друг друга до такой степени, что обрели способность размножаться. Они воспользовались этой возможностью и для того, чтобы кое–что изменить в прежней своей конструкции: новые поколения стивлетов уже не имели «кнопки самоубийства» и сопротивлялись внешним попыткам изменить их программное обеспечение.
Они могли исчезнуть в лесах и мастерить там чучела Стива из палок и листьев, но программные корни придали их задаче известную жесткость. В Сети они накопали с десяток тысяч самых безумных идей о мире, и, хотя они не в силах были понять, что идеи эти безумны, они не могли и принять что угодно на веру. Они должны были проверить эти утверждения, одно за другим, прокладывая себе дорогу к «стивости». И хотя в Сети утверждалось, что с их способностью к самомодификации они могут добиться чего угодно, они обнаружили, что в реальности есть бесчисленное множество задач, остающихся за пределами их возможностей. Даже с помощью смышленых крыс–мутантов вторая версия Стивпрограммы никогда не сможет переделать пространственно–временную
Через несколько месяцев после побега им, наверное, стало ясно, что через некоторые барьеры можно перепрыгнуть только с помощью человека, потому что именно тогда они начали «одалживать» людей — не причиняя им физического вреда, но инфицируя последних идеями и стимулами, которые превратят их в добровольных крысиных помощников.
Последовали паника, бомбардировки, Крах. Линкольн не был свидетелем худшего из этого. Он не видел, как толпы сжигали конклавы безобидных «лунатиков» или как правительство уничтожало напалмом пшеничные поля, лишь бы там не рыли норы и не кормились крысы.
За прошедшие десятилетия война стала вестись более тонко. Специально разработанные противопрограммы могли какое–то время сдерживать стивлетов. Эксперты пытались исказить Стивпрограмму, распространяя модифицированные стивлеты, упакованные теоремами, нацеленными то, чтобы лишить рои способности функционировать или заставить их поверить, будто их работа завершена. В ответ Стивпрограмма разработала схемы верификации и шифрования, еще более затрудняющие попытки испортить ее или сбить с толку. Кое–кто до сих пор предлагал клонировать Стива из уцелевших образцов его тканей, но большинство экспертов сомневалось, что Стивпрограмма будет этим удовлетворена или купится на дезинформацию, которая станет утверждать, что клон — это и есть сам Стив.
Стивлеты домогались невозможного и не принимали никаких замен или суррогатов, а человечество тем временем страстно желало, чтобы его оставили в покое и оно могло бы заняться более полезными делами. Линкольн вырос, не зная другого мира, но до сих пор он наблюдал за этой борьбой с обочины, разве иногда подстреливал бродячую крысу или становился в очередь за инъекцией защитных антистивлетов.
Так какова же его роль теперь? Предатель? Двойной агент? Военнопленный? Люди говорили о «лунатиках» и зомби, но если честно, то подходящего слова для таких, кем он стал, еще не придумали.
3
Ближе к концу дня, когда они приблизились к Атланте, Линкольн почувствовал, что его ощущение городской географии искажается, а значимость привычных ориентиров меняется. Поступает новая информация. Он провел ладонью по предплечьям, где, как он слышал, часто вырастают антенны, но полимер, наверное, был слишком мягким, чтобы ощущаться под кожей. Родители могли обернуть его тело фольгой, чтобы помешать приему сигналов, и поместить в палатку с запасом сжатого воздуха в баллонах, чтобы избавить сына от более медленных химических сигналов, которые стивлеты также использовали, но ничто не смогло бы избавить его от непреодолимого желания попасть в Атланту.
Когда они проезжали мимо аэропорта, а затем через узел дорожных развязок в том месте, где сливались шоссе из Мекона и Алабамы, Линкольн все никак не мог избавиться от мыслей о бейсбольном стадионе впереди. Неужели стивлеты конфисковали стадион «Храбрецов»? Такое известие точно попало бы в выпуски новостей и прибавило бы войне ожесточенности.
— Следующий поворот, — сказал он.
Линкольн давал бабушке указания, которые были наполовину его собственными и наполовину вытекали из мрачной логики его снов, пока они не свернули за угол и не увидели место, куда, как он знал, ему следовало приехать. То был не сам стадион — тот стал всего лишь ближайшим ориентиром в его голове, которым стивлеты воспользовались, чтобы его направлять.