Лучшее за год XXV/II: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Шрифт:
— «Чем же наполнить эту скудоумную сказку, как облечь ее в плоть? Чересчур легкомысленна. Свита Оберонова наподобие Тезеевой. Противопоставлять их несправедливо. Но в этой линии слишком много хитроумного смысла, и М. или Ревиллсу это придется не по нраву. Если любовники только милуются, этого мало. Думай, Уилл, думай, — прочитал он с набитым ртом. — А если ввести поселянина? Господи помилуй, никто не усмотрит в этом ничего дурного! Скажем, в лесу по случаю оказался ткач, кузнец или кто–нибудь в этом духе. Превосходная роль для Кемпа, лакомый кусочек. ГОСПОДИ!
Тут разносчик поморгал, нахмурился и тряхнул головой. Перед глазами у него плясали красные буквы: «НАБЛЮДАЕТСЯ ТОКСИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ».
— Прошу прощения? — пробормотал он вслух.
Рассеянно помахал рукой перед лицом, словно разгоняя мошкару, и запустил программу самодиагностики. Распугать красные буквы не удалось, однако и организм никак не реагировал на то, чего разносчик касался, что вдыхал или пробовал на вкус.
Минуту спустя красные буквы все–таки начали бледнеть. Разносчик пожал плечами, откусил еще пирога и стал читать дальше.
— «Реквизит обойдется нам не так уж дорого, если мы возьмем костюмы из давешнего «Мерлина»»…
«НАБЛЮДАЕТСЯ ТОКСИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ!» — снова завизжали буквы, вспыхнув с новой силой. Разносчик, не на шутку раздраженный, нахмурился и запустил другую программу самодиагностики. Результат последовал тот же самый. Разносчик присмотрелся к пирогу, который держал в руке. Пирог выглядел таким аппетитным, сдобное румяное тесто пропиталось крыжовенной начинкой, а есть хотелось сильно.
Разносчик со вздохом завернул пирог в носовой платок и отложил в сторону. Он бережно собрал шекспировские заметки в плоскую папку и сунул ее в заплечный мешок, а затем взял пирог и быстро зашагал в сторону собора Святого Павла.
На крутом склоне высилось величественное кирпичное здание, выставив верхний этаж с дорогими магазинами на шумную улицу, протянувшуюся по вершине холма. Однако та его сторона, которая выходила на реку, смотрела на гнуснейшую лондонскую помойку, густо поросшую травой. Там и сям помойку пересекали извилистые собачьи тропки, и по одной из них разносчик подошел к скромного вида дверке в полуподвале вышеупомянутого строения. Стучать он не стал, а терпеливо стоял, дожидаясь, пока его просветят всевозможные невидимые устройства. Затем дверь резко распахнулась внутрь, и разносчик вошел.
Он прошагал по проходу между рядами столов, за которыми сидели разнообразные леди и джентльмены и трудились над загадочными машинами, мерцавшими голубым светом. Двое–трое кивнули разносчику или лениво махнули рукой. Он приветливо улыбался в ответ, однако прошел дальше, к невысокому лестничному пролету, и поднялся на промежуточную площадку, куда выходили частные конторы. На одной двери висела табличка с золотыми буквами «МЕЛКИЙ РЕМОНТ».
Разносчик открыл дверь, заглянул внутрь и, помедлив, окликнул:
— Эгей, Каллендер, вы принимаете?
— Что там, черт побери, еще стряслось? — донесся чей–то голос из–за расписного экрана. Над экраном показалась
Льюис положил недоеденный пирог на планшет на столе Каллендера.
— Не будете ли вы так любезны проверить вот это на токсины?
Каллендер удивленно поморгал. Он отключил голограф, снял его и вышел из–за экрана, чтобы развернуть платок.
— С крыжовником, — констатировал он. — По–моему, съедобно.
— Да, но стоило мне взять его в рот, как появилось красное предупреждение, что он отравлен, — заявил Льюис, поднял руку на уровень глаз и короткими тычками изобразил светящиеся буквы.
Каллендер озадаченно нахмурился. Он стянул парик, нацепил его на угол экрана и почесал лысину.
— Полагаю, вы запустили самодиагностику?
— Разумеется. Я здоров как бык.
— Где вы его взяли?
— Мне дала его служанка одного коллекционера редких документов, — ответил Льюис, понизив голос.
— О! О! Это… э–э–э… собственноручные записки Шекспира? — Каллендер поглядел на пирог с уважением. Он перевернул его — бережно, будто ожидал, что к нижней корочке прилипла первая страница «Вознагражденных усилий любви». [27]
27
«Вознагражденные усилия любви»(«Love's Labour's Wonne») — пьеса Шекспира, написанная до 1598 г.; неизвестно, идет ли речь о другом названии известной пьесы «Бесплодные усилия любви» («Love's Labour's Lost») или о не дошедшей до нас пьесе, которая, возможно, была ее продолжением.
— Пергамент я уже отлепил, — сказал Льюис. — Предполагаю, что это может быть какая–то химическая реакция со старым пергаментом, возможно с чернилами…
— Проверим. — Каллендер взял пирог обеими руками и поднял. Потом скрупулезно осмотрел его и, уставившись в никуда, стал дребезжащим, механическим голосом перечислять химические составляющие пирога.
— Нет, ничего особенного, — заключил он совершенно обычным тоном. Затем откусил кусочек пирога и сосредоточенно его пожевал. — Очень вкусно.
— Светящиеся красные буквы не появляются?
— Ни единой. Секундочку, мне кое–что пришло в голову. — Каллендер направился к полке и взял нечто вроде майоликового блюдечка. Он протянул его Льюису. — Будьте умницей, плюньте–ка сюда.
— Прошу прощения?
— Харкните как следует. Не стесняйтесь. Это самая простая процедура неинвазивной химической диагностики персонала.
— Я уже прошел диагностику, — возразил Льюис с ноткой легкого нетерпения, однако все равно плюнул.