Лучшие повести для девочек (сборник)
Шрифт:
А между тем передо мною простое коричневое платье и военный сюртук одного из гвардейских полков столицы. Вместо величия и пышности простая, ободряющая и милая улыбка.
– Здравствуйте, дети! – прозвучал густой и приятный бас Государя. – Чем занимались?
Maman поспешила объяснить, что у нас урок немецкого языка, и представила Царской чете m-lle Арно и учителя. Государь и Государыня милостиво протянули им руки.
– А ну-ка, я проверю, как вы уроки учите, – шутливо кивнул нам головою Государь и, обведя класс глазами,
У меня замерло сердце, так как Кира, славившаяся своею ленью, не выучила урока, – я была в этом уверена. Но Кира и глазом не моргнула. Вероятно, ее отважная белокурая головка с вздернутым носиком и бойкими глазенками произвела приятное впечатление на Царскую чету, потому что Кира получила милостивый кивок и улыбку, придавшие ей еще больше храбрости. Глаза Киры с полным отчаяньем устремились на учителя. Они поняли друг друга. Он задал ей несколько вопросов из прошлого урока, на которые Кира отвечала бойко и умело.
– Хорошо! – одобрил еще раз Государь и отпустил девочку на место.
Потом его взгляд еще раз обежал весь класс, и глаза его остановились на миг как раз на мне. Смутный, необъяснимый трепет охватил меня от этого проницательного и в то же время ласково-ободряющего взгляда. Мое сердце стучало так, что мне казалось – я слышала его биение… Что-то широкой волной прилило к горлу, сдавило его, наполняя глаза теплыми и сладкими слезами умиления. Близость Монарха, его простое, доброе, отеческое отношение, его – великого и могучего, держащего судьбу государства и миллионов людей в этих мощных и крупных руках, – все это заставило содрогнуться от нового ощущения впечатлительную душу маленькой девочки. Казалось, и Государь понял, что во мне происходило в эту минуту, потому что глаза его засияли еще большею лаской, а полные губы мягко проговорили:
– Пойди сюда, девочка.
Взволнованная и счастливая, я вышла на середину класса, по примеру Киры, и отвесила низкий-низкий реверанс.
– Какие-нибудь стихи знаешь? – снова услышала я ласкающие густые, низкие ноты.
– Знаю стихотворение «Erlk"o nig», – тихо-тихо ответила я.
– Ihre Kaiserliche Majest"a t прибавляйте всегда, когда Их Величества спрашивают, – шепотом подсказал мне учитель.
Но я только недоумевающе вскинула на него глаза и тотчас же отвела их, вперив пристальный немигающий взгляд в богатырски сложенную фигуру обожаемого Россией Монарха.
«Wer reitet so sp"at durch Nacht und Wind?»… – начала я робким и дрожащим от волнения голосом, но чем дальше читала я стихотворение, выученное мною добросовестно к предыдущему уроку, тем спокойнее и громче звучал мой голос, и кончила я чтение очень и очень порядочно.
– Прекрасно, малютка! – произнес милый бас Государя. – Как твоя фамилия?
Его рука, немного тяжелая и большая, настоящая державная рука, легла на мои стриженые кудри.
– Влассовская Людмила, Ваше Императорское
– Влассовская? Дочь казака Влассовского?
– Так точно, Ваше Императорское Величество, – поспешила вмешаться Maman.
– Дочь героя, славно послужившего родине! – тихо и раздумчиво повторил Государь, так тихо, что могли только услышать Государыня и начальница, сидевшие рядом. Но мое чуткое ухо уловило эти слова доброго Монарха.
– Approche, mon enfant (подойди, мое дитя)! – прозвучал приятный и нежный голосок Императрицы. И едва я успела приблизиться к ней, как ее рука в желтой перчатке легла мне на шею, а глубокие, прелестные глаза смотрели совсем близко около моего лица.
Я инстинктивно нагнулась, и губы Государыни коснулись моей пылавшей щеки.
Счастливая, не помня себя от восторга, пошла я на место, не замечая слез, текших по моим щекам, не слыша ног под собою…
Царская чета встала и, милостиво кивнув нам, пошла к двери. Но тут Государь задержался немного и крикнул нам весело, по-военному:
– Молодцы, ребята, старайтесь!
– Рады стараться, Ваше Императорское Величество! – звонко и весело, не уступая в искусстве солдатам, дружно крикнули мы.
Как только Государь с Государыней и начальницей вышли в коридор, направляясь в старшие классы, нас быстро собрали в пары и повели в зал.
Наскоро, суетясь и мешая друг другу, наши маленькие музыкантши уселись за рояли, чтобы в шестнадцать рук играть тщательно разученный марш-полонез, специально приготовленный к царскому приезду.
Сзади них стояла толстенькая старшая музыкальная дама, вся взволнованная, с яркими пятнами румянца на щеках.
– Идут! Идут! – неистово закричали девочки, сторожившие появление Царской четы у коридорных дверей.
Музыкальная дама взмахнула своей палочкой, девочки взяли первые аккорды… Высокие гости в сопровождении Maman, подоспевших опекунов, институтского начальства и старших воспитанниц, окруживших Государя и Государыню беспорядочной гурьбой, вошли в зал и заняли места в креслах, стоявших посередине между портретами Императора Павла I и Царя-освободителя.
Приветливо и ласково оглядывали Высочайшие посетители рядовых девочек, притаивших дыхание, боявшихся шевельнуться, чтобы не упустить малейшего движения дорогих гостей.
Мы не сводили глаз с обожаемых Государя и Государыни, и сердца наши сладко замирали от счастья.
Музыкальная пьеса в шестнадцать рук окончилась, вызвав одобрение Государя и похвалу Государыни. Вслед за тем на середину вышла воспитанница выпускного класса Иртеньева и на чистейшем французском языке проговорила длинное приветствие – сочинение нашего Ротье – с замысловатым вычурным слогом и витиеватыми выражениями. Государыня милостиво протянула ей для поцелуя руку, освобожденную от перчатки, – белую маленькую руку, унизанную драгоценными кольцами.