Лучшие притчи. Большая книга. Все страны и эпохи
Шрифт:
К Насреддину пришел сосед и попросил одолжить ему ишака.
– Я его уже одолжил, – ответил Насреддин.
В этот момент в сарае раздался ослиный рев.
– Но я слышу ослиный рев, – сказал сосед.
– Кому ты больше веришь: мне или ослу?
Беседуя ночью с женой, Ходжа сказал:
– Если завтра утром будет дождь, я пойду за дровами, а не будет дождя – буду пахать.
– Прибавь: если Богу будет угодно, – заметила жена.
– Ну что там! Либо этак, либо так, без работы не буду, что-нибудь да уж сделаю.
Когда утром вышел он за город, ему повстречались сипахи (воины в Османской империи).
– Эй ты, дяденька, – крикнули они ему, – поди сюда! Как проехать туда-то?
– Не знаю, – беззаботно сказал Ходжа.
А грубые сипахи, не дав Ходже опомниться, ударили его несколько раз.
– Ах ты, такой-сякой, – закричали они, – марш вперед, веди нас! – и погнали его вперед.
Под дождем, в грязи, Ходжа довел их до города. А сам в полночь, избитый, усталый, полуживой, подошел к своему дому и начал стучать:
– Кто там? – спросила жена.
– Открой, жена, это я, если Богу будет угодно, – про бормотал Ходжа.
Несколько человек приготовили в складчину еду и сели поесть. Тут как раз подоспел Насреддин и говорит:
– Мир вам, о скупцы!
– Зачем возводишь на нас напраслину? – спросил один из них. – Слава Аллаху, никто из нас не скряга!
– Если этот человек говорит правду, – воскликнул Насреддин, – то прости меня, о Боже, за напраслину!
Потом он уселся в их круг и стал есть за двоих, но никто не посмел и пикнуть.
Жена Муллы Насреддина была больна, и ее прооперировали. Несколько дней назад она вернулась из больницы, Кто-то из соседей спросил у Насреддина:
– Ну, как твоя жена? Она уже вернулась из больницы?
– Нет, она все еще говорит о ней.
Как-то Эмир спросил Насреддина:
– Послушай, кого ты уважаешь больше всего на свете?
– Тех, кто расстилает передо мной богатый достархан и не скупится на угощение.
– Приглашаю тебя завтра на угощение! – тут же вскричал Эмир.
– Ну, тогда я и вас начну уважать с завтрашнего дня!
– Мулла, – обратился правитель к Насреддину, приглашенному на прием, – как ты посмел заснуть, когда я начал рассказывать такую чудесную историю?
– Я не спал, о повелитель, я слышал каждое слово!
– Врешь, негодяй! Ведь я приказал своим людям тихонько отнести тебя в соседний зал, а затем вновь занести на место, когда закончится история.
– Если я спал, как же я мог слышать все, что вы рассказали?
И тут
– Мулла, как тебе это удалось? – спросил его приятель.
– Ну, честно говоря, по лицу и голосу правителя я сразу понял, что он собирается рассказывать эту старую скучную длинную повесть. Тут я и решил полчасика вздремнуть.
Однажды Мулла Насреддин шел по дороге в Бухару. В попутчики ему достался беспокойный и болтливый человек. Он задавал Мулле вопросы и, не дожидаясь ответов, сам находил их, рассказывая случаи из своей жизни, а чаще – из жизни знакомых его знакомых. Мулла все больше помалкивал, и скоро говорил только его попутчик:
– Царям не стоит охотиться с соколами, лучше с беркутами, беркут легко берет ягненка… Ягненка надо готовить с особой травкой. Мой родич, повар при дворе шаха в Бухаре, говорил, что эта приправа обостряет ум. Я мог бы стать советником шаха – так часто я ел это жаркое! А ведь шаха окружают одни глупцы… Кстати, как распознать глупца?..
– По двум приметам, – вдруг вновь заговорил Насреддин. – Глупец много говорит о вещах, для него бесполезных, и высказывается о том, о чем его не спрашивают.
Однажды Ходжа, будучи софтой (слушателем медресе), отправился в деревню для сборов. Во время проповеди в мечети зашла речь об Иисусе – да будет над ним мир! – и Ходжа заметил, что он находится на четвертом небе. Когда он выходил из мечети, к нему подошла старушка и сказала:
– В твоей проповеди меня очень заинтересовало одно место. Ты сказал, что Иисус – да будет над ним мир! – находится на четвертом небе. Голубчик мой! Что же он там кушает и что пьет?
Ходжа рассердился и закричал:
– Ах ты, дерзкая! Вот уж месяц, как я в вашей деревне, ты бы лучше спросила, что кушает и что пьет бедняжка Ходжа. А ты вздумала спрашивать меня о великом угоднике, залитом сиянием милостей на предвечном пиршестве на четвертом небе.
На одном собрании зашла речь о падении нравов.
– Если так пойдет и дальше, мир перевернется вверх дном! – воскликнул один из присутствующих.
Не успел он закончить, как Насреддин заметил:
– Как знать, а может быть, дно окажется лучше верха!
У Муллы спросили:
– Отчего это, когда наступает утро, один человек идет в одну сторону, а другой – в другую?
– Если бы все пошли в одну сторону, – разъяснил Мулла, – нарушилось бы в мире равновесие, и мир бы перевернулся.