Лучшие страхи года
Шрифт:
Даже если Элви и слышал меня, он не ответил.
Похоже, я проспал несколько часов. Меня разбудил топот босых ног по песку. Все, что я мог сделать, — поступить так, как если бы услышал ночью шум под кроватью. Не открывая глаз, я попытался представить, что все это игра воображения. А затем я ощутил, как меня накрывают мокрым полотенцем.
— Не-е-ет! — завопил я и дернул головой.
Открыв глаза, я обнаружил, что смотрю прямо в лицо маленькой сопливой девочке с широко раскрытыми глазами. Она была завернута в несколько пляжных полотенец — возможно,
— Не уходи… пожалуйста, — проскрежетал я, когда она попятилась. — Мне нужна помощь!
Тут мое иссушенное горло отказалось издавать звуки. Я пытался заговорить, но не смог. К моему облегчению, девочка вернулась. В конце концов, я был всего в фут высотой и вряд ли представлял для нее особую угрозу.
Я наблюдал, как девочка роется в маленьком пластиковом ведерке. Похоже, ей было не больше семи. Перепачканное грязью лицо венчала темная челка, а ноги были покрыты царапинами — типичные летние боевые отметины.
Влажным полотенцем девочка стерла засохшую кровь с моего лица, а потом влила в меня целую банку теплой апельсиновой шипучки. Жадно глотая, я заметил, что она уже накрыла голову Микки пляжной сумкой.
Полностью осушив банку, я указал губами на Элви:
— Ты можешь посмотреть, все ли в порядке с моим другом? Ты должна откопать его первым: он серьезно болен.
Левочка уже ковыляла к Элви, когда ее отвлек посторонний шум с дальнего конца пляжа. В лунном блеске я увидел знакомые спутанные волосы и длинные ноги. Девочка тоже увидела его. Саронг из пляжных полотенец упал на песок. Мальчик прибавил ходу.
— Уходи! — рявкнул я на девочку. — Беги и возвращайся с подмогой. Сейчас же!
Девочке не нужно было повторять дважды. Она понеслась под защиту кустов, отчаянно пиная песок пятками. Через пару секунд мальчик тоже промчался мимо меня — молча, если не считать размеренного дыхания.
— Убери от нее свои грязные руки! — закричал я. — Я здесь, сзади! Прямо здесь, ты, больной ублюдок!
Но ни мальчик, ни девочка не вернулись. Я бушевал от ярости и бился в своей неглубокой могиле, все так же не в состоянии вырваться на свободу.
Проснувшись в следующий раз, я почувствовал на своей коже жар солнца. Но солнце это кричало.
Я открыл глаза, и меня чуть не ослепил яркий огненный шар. Будто солнце упало с небес и приземлилось на пляже прямо передо мной. Но была ночь — а кричал Элви. Его голова моталась взад-вперед в покрывале пламени, кожа уже покрылась волдырями и почернела.
Прямо позади Элви я заметил мальчика, освещенного языками огня. У него в руке болталась небольшая канистра.
Я попытался закричать: «Нет!», но вышел только сиплый шепот. Мои губы продолжали беззвучно двигаться в такт исступленным ругательствам.
Пока Элви медленно умирал, я обессилел от дыма и смрада горящей плоти. Мальчик еще некоторое время стоял и смотрел. В пляшущем свете я смог уловить легкое выражение скуки — а затем ненавистное лицо исчезло за стеной черного дыма.
Я точно не знаю, сколько пробыл в отключке, но когда пришел в себя, стали заметны первые признаки рассвета. Я осознал, что лицо
Используя игрушку вместо лопатки, девочка копала, пока я не оказался на свободе. Но покуда все, что я мог, — это копошиться в песке, пытаясь вернуть подвижность одеревеневшим рукам и ногам. Если бы двенадцатилетний садист решил вернуться, я бы не смог защитить ни одного из нас.
Пока мы с девочкой пристально всматривались в океан, я попытался выпить и съесть еще немного. Небо над нами было покрыто тучами, но от него исходило блеклое желтоватое свечение. Штормовая погода.
— Ты можешь говорить? — спросил я ее наконец. — Он как-то навредил тебе?
Я совершенно ничего не знал о детях. У девочки мог быть шок, или она просто не умела разговаривать. Волны стали усиливаться, она снова заволновалась и начала внимательно оглядывать пляж и поднимающийся от него склон. Наши глаза встретились, и я тут же понял ее без слов. Надо идти.
Прежде чем покинуть место нашего захоронения, я накрыл голову Элви полотенцем и вооружился зазубренным горлышком разбитой пивной бутылки.
— Я вернусь, Элви, — сказал я самому старому своему другу. — Я не собираюсь оставлять тебя здесь.
Хоть и совершенно изможденный, я был почти что в хорошем настроении. Несколькими минутами раньше смерть, казалось, уже поджидала за углом. А сейчас мне выпал шанс побороться. Мне, без сомнения, придется пуститься в бега: у Роди длинные руки, и если я, живехонький, объявлюсь где бы то ни было, он вряд ли отнесется к этому благосклонно.
Чтобы нас не заметили с пляжа, мы двигались под прикрытием высокой травы, придерживаясь змеившейся среди листвы утоптанной тропки. Я позволил девочке вести нас, изо всех сил стараясь не отставать. То и дело спотыкаясь, я тревожился, не поджидают ли нас на этой тропе сюрпризы.
Хотя девочка выглядела измученной, прыти в ней оказалось на удивление много: чтобы убедиться, что берег пуст, она часто взбегала вверх по дорожке. Если я слишком сильно отставал, она бежала обратно ко мне, цепко хваталась за мой указательный палец и тащила вперед.
Вдруг, в момент, когда девочка была далеко впереди, заросли стали более густыми, непроходимыми. Я свернул на боковую тропку и, не успев понять, что случилось, снова оказался на пляже. Красноречивое гудение бессчетного множества мух наполняло воздух. У воды я увидел три темных холмика, каждый из которых был накрыт густым облаком насекомых.