Лучший частный детектив
Шрифт:
В конце концов, Раймон внял моим просьбам и стал рассказывать о процедуре превращения покойника в живого мертвеца. По его словам, эту церемонию практикуют очень немногие жрецы так называемой Петро-вуду. На языке его предков, вывезенных два столетия назад из Западной Африки, слово «зомби» это искажённое «нзамби», что означает «душа мертвеца». Для этой цели готовят сильное наркотическое снадобье, состав которого знают только бокоры. За определённые деньги, сказал Раймон, можно свести меня с таким жрецом. Кстати, он слышал, что через неделю этот обряд будет совершаться в небольшом городке под названием Жакмель, расположенном неподалёку. Пятьдесят
Я не стану описывать здесь увиденное мною. Скажу только, что действие происходило глубокой ночью в лесу, и оставило у меня ощущение абсолютной жути, от которой я не могу избавиться и по сей день. На моих глазах умерший человек ожил и стал беспрекословно выполнять команды, отдаваемые ему бокором. Этот обряд детально описан мною в одном из писем, но при встрече я расскажу Вам такие подробности, от которых кровь стынет в жилах.
Я пробыл на Гаити ещё почти два месяца и узнал за это время многое, о чём даже помыслить не мог раньше. Удивительный мир создан нашим Творцом, а возможности его венца — человека — мне теперь кажутся безграничными. А путь, избранный нашей цивилизацией, мне представляется сегодня ошибочным или, в крайнем случае, начальным. Сознание человека — это мощь невероятной силы, и когда-то мы придём к пониманию этой очевидной для гаитян истины.
На прощанье мы долго беседовали с Раймоном, в результате чего я понял, что его предки по мужской линии все были жрецами вуду, представляя как белую, так и тёмную её стороны. Он не стал рассказывать, почему ему не пришлось идти по их стопам, видимо, на то были свои причины. Но прощаясь, старик рассказал мне ещё об одном обряде, который исполняется крайне редко, поскольку в нём участвует верховное божество, олицетворяющее тёмные силы.
Суть обряда состоит в том, чтобы изменить жизненную линию человека, предначертанную ему при рождении. После этого самый никчемный человек может стать лидером в своём окружении, но руководить его поступками будут исключительно тёмные силы. Причём действие этого обряда распространяется не только на него, но и на детей, и даже внуков этого превращенца.
Для этого следует особым образом лишить жизни десять молодых женщин, принося их в жертву малым богам — слугам верховного божества. Телам погибших придаются особые позы, а на лбу вырезается имя, или его часть, того божества, кому посвящается эта жертва. Вот имена этих слуг тьмы: Iam, Latchat, Iushes, Gaili, Mumchan, Waases, Tut am Raais, Rulla, Abakaam, Abrarallam.
Я не стану утомлять Вас подробностями этой церемонии, которую детально изложил в одном из писем, включая древнее заклинание вуду, которое следует мысленно или вслух ежечасно повторять на протяжении всего времени трансформации. Мне не пришлось, слава Богу, присутствовать на этом дьявольском представлении, но после увиденного мною на Гаити, я нисколько не сомневаюсь в том, что это вполне осуществимое действие.
Раймон предупредил меня, что этот обряд выполняется крайне редко, поскольку в мире после этого нарушается равновесие, и впоследствии сам человек, подвергшийся магическому воздействию, и его окружение, и даже в особых случаях весь народ будут наказаны иными, более могущественными богами.
Вот так я провёл без малого пять месяцев среди удивительного народа, искренне верящего в то, что со смертью человека его путь в этом мире не заканчивается, а только начинается, и я…».
Даша закончила читать и подняла на нас глаза:
— Ну, как вам информация? Может, стоит прочитать и продолжение письма?
— Нет, пожалуй, не стоит, — остановил рвение девушки Успенцев, — мы хорошо помним, о чём там говорилось. Я думаю, что сейчас мы полностью можем воспроизвести картину событий, начало которым было положено в начале прошлого века и, к сожалению, имело продолжение буквально вчера.
Поистине чудны дела твои, Господи! Каждый раз, раскрывая очередное преступление, я не перестаю удивляться невероятным изгибам человеческой психики. И это дело не стало исключением. Я предлагаю, Игорь, чтобы ты соединил всё, что нам известно, в единую временную цепочку, а я уже подумаю о том, как это предоставить моему начальству.
— Хорошо, я попытаюсь это сделать. И мне кажется, что мы должны отдать должное нашей очаровательной мисс Хадсон. Это ведь с её подачи мы вынуждены были заняться этим, казалось бы, безнадёжным за давностью лет делом. Дашенька, прими наши комплименты.
— Полностью согласен с вами, коллега! Дашенька, позволь поцеловать твои пальчики.
— Спасибо, мальчики! Вот вам мои пальчики, простите за каламбурчик.
Смеясь, она протянула нам ладони, к которым мы с Успенцевым приложились не без удовольствия.
— Всё, ребятки, прошу прощения, но должен покинуть вас в связи с банальной усталостью. Даша, тебя подбросить?
Даша вопросительно взглянула на меня.
— Спасибо, Лёша, но мне нужны женские руки, чтобы ликвидировать последствия ужина. Потом я провожу её.
— Да, я помогу Игорю на кухне.
— Ну и славно. Я отбыл, до завтра коллеги!
Мы попрощались, и Успенцев ушёл. Заложив руки за спину, Даша стояла, прислонившись к кухонной двери. Я подошёл к ней вплотную:
— Дашенька, радость моя, скажи, ты останешься у меня, если я тебе это предложу?
— А ты предложишь?
— Конечно.
— Тогда для начала, может, ты хотя бы обнимешь меня? А то, похоже, я никогда не дождусь от тебя такой малости.
— Прости, Дашенька, виноват и сейчас исправлю это недоразумение.
Я обнял девушку. От волос шёл слабый запах хвои. Я осторожно поцеловал аккуратный пробор, затем шею, мочку розового ушка. Её губы были горячими и мягкими. Целовались мы так, словно не делали этого, по меньшей мере, сотню лет. Я не помню, как мы оказались в постели, и не могу припомнить такой феерической ночи, которая последовала вслед за этим. Уже около полуночи, опустошённые и без сил, мы обняли друг друга и мгновенно уснули.
Проснулся я внезапно от знакомого мне некомфортного ощущения, которое возникало вследствие интуитивного понимания того, что для окончания работы не хватает какого-то штриха, после нанесения которого картина происходящего приобретает завершенный вид. Рядом, свернувшись калачиком, беззвучно спала Даша. Я прикоснулся губами к её плечу, осторожно освободил затёкшую руку и сел на краю кровати. Совсем недавно что-то существенное прошло мимо нашего внимания. Что бы это могло быть?
Я несколько раз прогнал в памяти события сегодняшнего вечера и понял, что это могла быть какая-то фраза из записной книжки Хромова в тот момент, когда её страницы без должного внимания прошли перед моими глазами. Стрелки на светящемся циферблате настенных часов показывали два часа ночи. Поправив одеяло на спящей девушке, я беззвучно отправился в кабинет.