Лучший друг моего парня 2

Манич Мария

Я могу дать ей другое. То, что она заслуживает не меньше, чем гребаные скоротечные чувства. Например, свободу. Я могу ее отпустить и дать ей все, что для этого нужно. Связи, деньги. Но не могу заставить себя сделать последний шаг и оборвать ту нить, которая за этот год успела нас крепко связать друг с другом. Похлеще винтового крученого каната.

Казалось бы… обычная девчонка, каких уже были сотни. Наличием вагины между ног и отличных сисек меня давно не удивить. Да и зацепила Ангелина не этим. В память с первой встречи в клубе врезались ее ясные глаза,

полные страха. Тряслась, покрываясь мурашками, и храбрилась, пытаясь не выдать этого, прятала страх за острым как бритва языком. На ней была маска и какое-то платье, похожее на черные ажурные занавески. Весь год меня преследовал ее нечеткий образ. Она исчезла слишком быстро, а у меня не было времени заниматься ее поисками, потому что мой брат вляпался в неприятности, пока я от скуки сливал деньги в секс на одну ночь.

Я успел почти забыть о ней, пока она вновь не появилась — в первый же день моего возвращения в город.

Как яд просочилась под кожу. Попала в кровь и отравляла собой все мое существование. Пока я не понял, что бесполезно этому сопротивляться. Нужно принять эту химию атомов и буйство гормонов. Удовлетворить интерес. Насадить ее на свой член. Трахать до отключки мозгов, пока не насыщусь.

Ни хера не помогло.

Чем больше мы трахаемся, тем глубже и увереннее она проникает внутрь меня.

Ангелина умеет смело говорить о своих чувствах. Не стыдится их. Бросает их мне в лицо, как перчатку, вызывая на гребаную дуэль. Я мог бы с ней побороться. Сделать больно. Надавить. Выпотрошить эмоционально. Только… теперь сам пуст.

Стоит только представить, что она уедет, и внутри взрыв происходит. Все пробки разом вышибает и внутренности в узел завязываются.

Я эту тему с Москвой для того и затеял, чтобы свалила подальше. Видеть ее не мог. Клинит на ней так, что самому страшно от того, что могу сделать.

Соколова, думал, убью, и убил бы, если бы Марк вовремя не оттащил.

— Короче, хватит напиваться в одиночестве. Пока ты здесь пытаешься словить белку, кто-то жрет наш торт, — говорит Марк. — И распаковывает подарки. Мама подарила нам мультиварку, прикинь.

Усмехаюсь. Юмор в стиле Ирины Гейден.

— Ладно. Идем. — Встаю на ноги и подхватываю со стола бутылку виски.

Прикладываюсь к горлу, делая еще один обжигающий глоток.

— Проще было просто ей позвонить, чем сажать свою печень, — ворчит добрый брат. — Девчонка влюблена в тебя по уши.

Шлю ему взглядом посыл заткнуться.

Я не обсуждаю НеАнгела ни с кем. Она только моя.

Останавливаюсь на балконе, окидывая взглядом забитый под завязку танцпол. Я не знаю и сорока процентов этих людей, но они знают нас.

К нам поднимается Ева, и я коротко киваю ей, когда она останавливается рядом с Марком. Их руки ненадолго соприкасаются, и ни один из них не делает попытки отстраниться.

Друзья, как же, — хмыкаю про себя.

А потом мой взгляд вылавливает в толпе знакомые плавные изгибы. Делаю шаг вперед, сжимая ладонью перила. Прищуриваюсь. Свет софитов жжет сетчатку.

Игнорирую смешок брата,

как и разрушающее давление за грудиной.

Пришла.

Мой НеАнгел.

31.1

Мирон

— Твоих рук дело? — спрашиваю у Марка, не поворачивая головы.

Смотрю на Лину, которая не потрудилась даже нарядится во что-то короткое и блестящее и теперь выбивается из общей массы пестро одетых девок, в своей белой длинной рубашке и черных джинсах. Я как гребанный маньяк ловлю каждое движение ее тонких рук, каждый взмах ресниц и вздох слетевший с губ.

Пришла. Ведь явно не собиралась, но все же она здесь. И все рациональные доводы, которые я сам себе накидываю в своей башке про её отъезд, разом меркнут. Улетучиваются, оставляя вместо себя лишь одно желание обладать. Спустится вниз, закинуть на плечо и убраться вместе куда подальше от посторонних глаз. Быть только вдвоем, столько сколько нам отведено.

Вколачиваться в ее тело до потери сознания и отлета души. И не о чем не думать. Украсть у вселенной еще одну ночь вместе.

— Сюрприз, — восклицает Марк и пытается громко свистеть, звук тонет в диджейских битах. — У нас праздник, каждый должен получить то о чем мечтает. Что поделать если у моего брата близнеца есть все, кроме сердца. Может стоит поискать его у Ангелины, что-то мне подсказывает она в курсе где его искать.

— Сказочник, — усмехаюсь, неотрывно глядя на Лину.

Мой НеАнгел крутит головой по сторонам и сжимает кулаки.

Ну же…посмотри наверх. До зуда в груди, хочу чтобы почувствовала мой взгляд и увидела меня. Не один же я ощущаю как мир разлетается на атомы, стоит ей лишь войти в помещение. Воздух электризуется, кровь по венам бежит быстрее, в голове туман, член колом стоит.

— Марк, ты такой клоун, — сокрушительно качает головой Ева, и легко толкает меня в плечо. — Иди к ней, Мирон. Чего ждешь? Чтобы ее кто-нибудь украл?

— Этого не будет.

Только думаю о том, что кто-то может лишь дотронутся до НеАнгела хоть пальцем, перед глазами красная пелена.

Ангелина встряхивает волосами смотрит на лестницу ведущую на балкон, смотрит на извивающихся полуголых танцовщицах в клетках, в отвращении морщит нос и наконец ее взгляд перестав метаться останавливается четко на нашей компании.

Она не смотрит на Марка, только на меня

Пялюсь на нее неотрывно, наслаждаясь невидимыми натянутыми тетивами канатов между нами.

Ты ведь тоже чувствуешь это, НеАнгел?

Эту чертову связь, что пожирает мой мозг и разъедает нутро, как кислота. Выжигает все внутренности. Это чувство которому посвящены девяносто девять процентов песен мира? Шесть гребаных букв? Это оно?

Раньше я бы все списал на похоть и недотрах.

В слове “секс” - всего четыре буквы и меньше проблем.

Раньше секс для меня был чем-то вроде спорт. Замена тренировкам. Выматывает, впрыскивая в кровь гормоны и поддерживает в форме. Сброс накопившегося напряжения. Я не запоминал ни имен, ни лиц телок прыгающих на моем члене.