Лучший из миров
Шрифт:
Я считаю, что у меня неплохие родители. Они веселые. Конечно, меня слегка раздражает, когда мама является на родительское собрание в мини-юбке, так что у историка Громыко отвисает искусственная челюсть. Но зато она самая красивая и молодая. А у папы вообще детство до сих пор кое-где играет. Он тратит кучу денег на модельки самолетов и запускает их за домом на пустыре. И еще они оба до сих пор считают, что я играю в куклы и ношу колготки в рубчик. И что все мои чувства и мысли — не серьезней, чем у первоклашки. Поэтому я не могу с ними откровенничать, пока еще они до меня не
Я покосилась на Юче — не разбудила ли его моя предательская мысль. Нет. Он спал, дыша ровно и бесшумно. Подскуливал во сне Кучук. Сопели во сне дети. И стучал, стучал по крыше ядовитый ночной дождь…
Утром мы собирались молча, хмуро и деловито. Марта похвалила нас за расторопность и повела за собой. Сегодня она почти бежала, но у всех словно открылось второе дыхание. Нам ничего не стоило держать темп. И мы совсем еще не устали, когда Марта объявила:
— Стоп! Мы пришли.
Пришли? Я по-прежнему видела вокруг только серый, залитый дождем пустырь. Но Марта показала нам трещину в земле.
— Сейчас я спущусь первой. Ты, — велела она Юче, — последним. Следи, чтобы никто не задерживался и не болтал.
С этими словами она сначала протолкнула в трещину свой рюкзак — он гулко бухнул внизу. Потом ловко, как змея, скользнула туда сама.
— Давай! — кивнул Юче Арине. Моя подруга беспрекословно — вот уж на нее не похоже! — и почти так же последовала за гидом. А вот с Кучуком пришлось попариться. Он упирался и ни в какую не хотел лезть под землю. В результате он получил заслуженный пинок и пробкой проскочил в трещину. Снизу послышался веселый лай, потом хлопок по морде и обиженный скулеж. Почти с таким же пенделем улетела вниз Лала. Она так долго пристраивалась, примерялась, что Тимурчик не выдержал… Сам Тимур не заставил себя ждать. Вслед за ним отправился второй рюкзак. Мы с Юче остались вдвоем.
Он вдруг прижал меня к себе с такой отчаянной силой, словно хотел все-все вырвать у этого случайного, оброненного судьбой мгновения. И потом он не отпускал мою руку, пока я не нащупала ногами опору. Проскользив около метра по холодной, влажной стене, я ослепла от света фонаря. Защитившись рукой, я наконец разглядела всю нашу команду и длинные ноги Юче, болтающиеся из трещины.
— Все в сборе? — Марта оглядела нас пересчитывающим взглядом, как училка начальной школы. — Отлично. Слушай мою команду. Идем за мной, шаг в шаг, след в след. Не отставать, но и друг на друга не натыкаться. Держать дистанцию. Я остановилась — все остановились. Вперед.
После непрерывной непогоды наверху подземелье вовсе не показалось неуютным. Хоть дождь не поливает. Но низкие потолки давили на психику, а узкие коридоры разветвлялись надвое и натрое, сбивая с толку. Ума не приложу, по каким-таким приметам Марта выбирала, куда нам повернуть.
Сначала мы шли почти бесшумно. Потом под ногами захрустел гравий. Какой-то удивительно легкий камень накатился мне на ногу, я отфутболила его в сторону — он упрыгал с тихим стуком. И тут же завизжала Арина. Ух… Я схватилась за горло. В свете фонаря мы увидели россыпь бледно-желтых скелетов. В лохмотьях от истлевшей одежды, безрукие, безногие и безголовые, они валялись у нас под ногами. А камень, который я пнула… это был… Хорошо, что мы завтракали уже давно…
— Кто это? — с ужасом и отвращением прошептала Арина.
— Кто эти — не знаю, — пожала плечами Марта. — Они всегда здесь валялись, и когда я попала сюда в первый раз — тоже. Надо бы устроить генеральную уборку, да все руки не доходят. Иди к своим, голубчик!
Она подкинула ногой пустоглазый череп, и он брякнулся точнехонько в кучу костей. Мне опять стало дурно. А еще хуже — когда страшное место осталось у нас за спиной. Так и слышался все время хруст и шорох… Но ничья костлявая рука не опустилась нам на плечи. Видно, Марта права: здешние мертвецы не поднимаются…
Арина, идущая передо мной, затормозила так резко, что я уткнулась в нее носом.
— Держи дистанцию! — зашипела она.
— Ни звука! — скомандовала Марта. — Стойте, где стоите.
Из темного проема очередного коридора послышалось утробное ворчание. Оно начиналось на самой низкой ноте, как будто земля ворочала камни, а заканчивалось визгливым всхлипом. Сейчас залает Кучук — в ужасе подумала я. Ему, глупому, ведь не объяснишь… Но пес оказался не глупее прочих. Он оцепенел и онемел, превратился в статую и наверняка мечтал еще сделаться невидимым. Как и все мы. Только Марта как ни в чем не бывало достала большой охотничий нож.
Она чиркнула им у запястья — на руке выступила кровь. Присев на корточки, Марта размазала ее у порога коридора. Урчание стихло. Зато послышалось принюхивание. Чей-то огромный нос со свистом втягивал воздух. Марта ждала терпеливо, мы — в полном ужасе.
Из темноты показался язык. Розовый мясистый язык метровой длины. Расправившись широкой лопастью, он слизал кровь и убрался. Раздалось заинтересованное причмокивание.
— Ну что, узнал, негодник?
Марта, у которой вся рука была в крови, щедро налила на порог. Язык не заставил себя ждать. Он слизывал угощение бережно, по капельке, как деликатес.
— А нам тоже придется? — осипшим голосом спросила Арина. — Я очень крови боюсь…
— Что? О господи, нет, конечно. Он знает мою кровь на вкус и потому не причинит нам вреда. Химическая лаборатория.
— А кто — он? — с опасливым любопытством спросил Юче.
Марта смущенно улыбнулась.
— Честно говоря, ребята, я его никогда не видела. Но судя по языку, это кто-то очень большой.
— Ну да, — хрипло хихикнула Арина. — Как в анекдоте. Кто там — не знаю, но сы-ыр любит…
— Маленькая зелененькая камнеешка, — предположила я.
— Большой языкастый кровопивец.
— А может, у него кроме языка вообще ничего нет.
Пока мы упражнялись в остроумии, у Марты свернулась кровь. Она заклеила пластырем ранку.
— Все, обжора! На сегодня достаточно! Уходи!
Бух! Бух! — вероятно, это были шаги… Одновременно — такой звук, будто по земле тащат что-то очень тяжелое. Потом — тишина.
— Вперед! — скомандовала Марта.