Лучший коп Мегаполиса

Куницына Лариса

— Очень убедительно, — кивнул Дайк. — Мы пришли к тем же выводам. Нейт был не более чем исполнителем.

— Звёзды!.. — простонал Торсум. — Значит, это лишь начало. Но вы допросили его? Он же знает своего хозяина.

— Мы не успели его допросить. Он покончил собой.

— Что? — воскликнули мы в три голоса.

— Да. Национальный способ самоубийства — остановка сердца. Реанимировать мы его не успели, он сгорел так же, как и Галлахер, правда, по собственной инициативе. Его подручные, как и мятежники с базы лишь выполняли приказы и ничего не знают.

— Так что же, нет ни одной нити? — мрачно спросил Лонго.

—

Есть, но только одна. Это вы.

— Я?

— Да. Вы совершенно справедливо заметили, что тот, кто нахо­дится в центре паутины, по какой-то причине боится именно вас. Именно поэтому он уже допу­стил ошибку и потерял из-за этого Нейта. Но в его глазах всё выглядит так, будто это не его ошибка, а ваша ловкость. Вы покончили с Нейтом и ищите его, большую охоту никто не отменял. Если вы согласитесь продолжить игру, то появится шанс спровоцировать его на новую ошибку.

Лонго молча посмотрел на меня.

— Я не справлюсь с этим делом один.

— Мисс Бентли, в этом и заключается моя просьба, — произнёс Дайк. — Инспекция снова просит вас о помощи.

— Я ни за что не согласилась бы, комиссар, — мрачно произнес­ла я, — Если б опасность не угрожала лейтенанту Руфаху. Вы обошлись бы и без меня, если б пошевелили мозгами, но ему действительно бу­дет трудно одному. А от этой работы он не откажется.

— Нет, — подтвердил он. — И у меня одна надежда — на тебя. Я ведь даже звездолёты водить не умею.

— Да, — подхватил Дайк. — Возможно, вам придется помотаться по Колонии…

— Я же уже сказала, что согласна, — вздохнула я. — Если у меня и есть какой-нибудь талант, так это — талант нарываться на неприят­ности!

Часть IV. ФИНАЛЬНАЯ ПАРТИЯ

I

Следующий день не принёс никаких результатов. Лонго с утра носился по городу, но на него не было совершено ни одного по­кушения. Под вечер он решил, наконец, съездить к КУ-У и выяснить, что происходит. Пока он разбирался со «старым пуховиком», как он называл грозного тигрольва, из южного округа сообщили, что в один из участ­ков по собственной инициативе явился Джон Дункан и заявил, что пре­кращает охоту, так как «жертва» восстановлена в полиции, а он не желает нарушать Золотое Правило. Чуть позже из Западного округа привезли под охраной Кир То Хана. Его нашли в каком-то борделе, и по его поведению трудно было заподозрить, что он вёл охоту на кого-то. Бираса на Клондайке, по имеющимся сведениям, не видели уже около года с тех пор, как он был сослан в другую систему, откуда, впро­чем, благополучно смылся полгода назад.

— РАМ-У тоже куда-то запропастился, — произнёс Антуан Ле Соланж. — Он тигролев и, возможно, как-то связан с КУ-У. Будем надеяться, что лейтенант Руфах что-нибудь о нём выяснит.

Он задумчиво посмотрел на останки биоробота, которого я подстрелила на Тикона-стрит. Тот с умиротворенным лицом лежал на металлическом столе под прозрачным колпаком. В этот момент я подумала, что если когда-нибудь кому-нибудь удастся ухлопать моего белокурого прияте­ля, то он после этого будет выглядеть примерно так же. Но в следую­щий момент мне показалось, что сейчас это чудовище встанет и по своей отвратительной привычке выкинет какой-нибудь жуткий фокус.

— Это действительно продукция «СингРоботИнкорпорейшн», — Антуан запустил длинные тонкие пальцы в свои чёрные волосы, и устало вздохнул. —

Теперь ещё с этими мерзавцами разбираться…

— Как могло случиться, что они возобновили свою деятельность? Ведь им полностью перекрыли поставки, демонтировали заводы, расфор­мировали проектные группы.

— Самое главное, что нам удалось провести через конгресс Киоты решение о прекращении финансирования этой фирмы. Если они снова занялись своими делами, значит, нашли кормушку. И довольно обильную, по-видимому.

— Может быть это Альбелин? — предположил Торсум, подняв голову от бумаг.

Антуан с сомнением взглянул в лицо биоробота.

— Вряд ли этого монстра лепили с натуры. Кроме того, у нас есть основания полагать, что Альбелин отошёл от дел. Именно поэтому мы не форсируем операцию по его поиску и задержанию. Так что оставьте эту идею. Она только уводит вас в сторону. Кроме того, у Альбелина никогда не было контактов с Нейтом.

— Нейт… — Рирм сокрушённо покачал головой. — Он был очень толковым работником, поверьте мне.

— Я вам верю, — кивнул Ле Соланж. — Он очень толково взялся за Руфаха. Ещё полгода назад при виде такой ментограммы ваш знойный Торнадо, не задумываясь, проткнул бы себя кинжалом, и мы потеряли бы ещё одну нить. Он очень толково организовал охоту, причём не толь­ко в преступной среде. Вам известно, что он поднял спецподразделение рутийской префектуры и направил их в Мегаполис, видимо, не слишком надеясь на рвение местных полицейских, среди которых авторитет Руфаха очень высок? Причём, им, то есть рутийским спецназовцам, бы­ло приказано уничтожить Руфаха и ни в коем случае не вступать в контакт с полицией Мегаполиса. Излишне было бы говорить, что он очень толково пытался всех запутать, начиная с ложного следа после убийства Родригеса и кончая тем, как он ловко подставил затем Руфаха.

— Ты думаешь, что отпечатки на бластере, из которого был убит Аблад, — это его работа? — поинтересовалась я.

Инспектор покачал головой.

— Мы точно знаем, что Нейт подключился к этому делу перед са­мым заседанием Почётного Легиона, то есть уже после того, как был обнаружен бластер, но то, что остальные «факты» подготовил он, сомне­ния не вызывает.

Торсум тяжело вздохнул.

— Что случилось с Нейтом? Ведь его ментоскопировали всего год назад. У пелларцев психика меняется очень медленно.

— Если не происходит ничего из ряда вон выходящего.

— Например?

— Какое-нибудь потрясение, сильная эмоциональная встряска. Неожиданно возникшее чувство любви, ненависти, обиды, комплекс неполноценности. Пелларцы очень сдержанны, и потому их внутренние трансфор­мации происходят гораздо реже, чем у других рас, но они куда более кардинальны.

— Кроме того, они очень скрытны, — заметила я.

— Не все, но такие как Нейт — без сомнения. Он не оставил ни­каких улик, ни записей, ни заметок, ни свидетелей своей деятельности. Его офицеры верили ему беспрекословно, им и в голову не приходило, что он работает на себя, а не на закон. Между прочим, они тоже были убеждены, что Руфах опасно мутировал и только поэтому согласились на проведение ментоскопирования, в том числе и жёстким способом. Именно поэтому он и не стал откровенничать с вами. Для тех, кто тогда был рядом с вами, это была не более чем игра с целью разговорить задер­жанных преступников, а потом несчастный случай и… Я уверен, что у него всё было продумано.