Лучший коп Мегаполиса

Куницына Лариса

II

Наконец, появился Лонго. Он вошёл и сердито посмотрел на Рирма

— Ты специально это сделал, да?

— Что?

— Сообщил этой пишущей своре, что я полностью реабилитирован и восстановлен в полиции.

— Разве это не так? — пожал плечами Торсум. — Кстати, почему ты не в форме?

— О том же спросил меня КУ-У. Какого дьявола вы оба мешаете мне своей благотворительностью? Сперва КУ-У объявляет, что запрещает охоту на меня под страхом собственного гнева. Потом ты противопоставляешь действиям

наших противников бронированный щит Золотого Правила. Тебе же известно, что ни один охотник даже за миллион не возьмёт на мушку копа!

— И слава богам! — неожиданно рявкнул Рирм. — У нас в руках Дункан и Кир То Хан. Они нам сами скажут, кто дал им заказ.

— Ага, уже сказали, — едко усмехнулся Лонго. — Они не скажут, потому что у них свой кодекс чести, и он не допускает разглашения некоторых секретов, в том числе и имени заказчика. Я бы мог на них нажать, если б у меня в руках был такой козырь, как покуше­ние на убийство. Я бы просто усадил их в кресло и вызвал наших опе­раторов, которые покопались бы у них в мозгах и выудили всё, что нам нужно. А что мы имеем теперь? Покушения не было, обвинения нет, применить ментоскопирование мы не можем. А сами они не расколются, да мне и совесть не позволит задать им этот вопрос, потому что от­вет на него будет означать для них смертный приговор.

— До чего ж ты чувствителен! — съязвил Торсум.

— Это не чувствительность! Это элементарная этика полицейского. Я работаю среди этих людей и, чтоб они мне верили, должен соблюдать некоторые правила.

— Не надоело? — поинтересовалась я. — Может, закончите эту арт­подготовку, не переходя к боевым действиям? Лонго, ты попутно вы­яснил, где РАМ-У?

— У старика, — проворчал он, бросив на меня недовольный взгляд. — Тот пытается его разговорить. Если сможет, то сразу же сообщит.

Словно в подтверждение раздался звонок. Рирм поспешно нажал кнопку, и в шаре видеотектора появилась довольная физиономия старого тигрольва. Обшарив помещение быстрым взглядом, он нашёл Лонго и сообщил:

— Я говорил вам, лейтенант, что РАМ — умный котёнок. Он сказал, что его нанял Бирас. Это всё, что вас интересовало?

Лонго кивнул. КУ-У растянул пасть в улыбке и исчез с экрана.

— А Бираса на Клондайке нет, — произнёс Лонго. — И где он, не­известно.

— Что вы предлагаете, лейтенант? — спросил Ле Соланж.

Лонго задумался.

— Если пошататься по открытым планетам колонии, по забегалов­кам типа таверны «Под Колесом»…

— Глупо, — возразила я. — Ты не должен делать вид, что с дет­ства мечтаешь получить пулю в лоб. Следует вести себя так, слов­но ты считаешь охоту законченной, и у тебя нет иного выхода, как приняться за нормальное расследование.

— Я же знаю Бираса! — воскликнул Лонго. — Он в любом случае кинется ко мне, чтоб перерезать мне горло, даже если будет твёрдо уверен, что это ловушка.

— Ты знаешь Бираса, — кивнула я, — а того, кто стоит за ним? Ты не думаешь, что твой горячий Бирас сидит на прочном по­водке, и его просто не пустят

туда, где ты на виду у всех устроишь ловушку?

— Логично, — задумчиво проговорил он. — Так что нам делать? Вести расследование? Но для этого придётся лететь на Изумрудную, а там они до нас не доберутся.

— До Аблада добрались, — заметил Антуан. — Кстати, неплохо бы­ло бы всё-таки разобраться с его смертью. Ведь следствие велось ве­сьма и весьма поверхностно? — он вопросительно взглянул на Рирма.

— Мы ухватились за версию с Альбелином, — нехотя признался тот. — Всё сходилось.

— Не мне учить вас основам ведения расследований… — покачал головой Антуан. — А жаль. Так что, лейтенант, переносим наши действия на Изумрудную?

— Боюсь, что ничего другого нам не остаётся, — наконец согла­сился Лонго. — Кроме того, мне очень интересно, как утекла сек­ретная информация о координатах баз.

— Ты что, думаешь, что какому-то лейтенанту позволят выполнять функции особого отдела? — неожиданно взбеленился Торсум.

— А я не лейтенант, — усмехнулся тот. — Я майор Ормийской армии в отставке. Частное лицо. Я сам снял с себя звание и пока ещё не счёл возможным вернуться в ваши плотно сомкнутые ряды. А если вы мне не позволите делать то, что я сочту нужным, то можете подставлять под пули свои лбы, если конечно они кого-то заинтересуют.

— Он прав, комиссар, — кивнул Ле Соланж. — Чтобы ещё больше на­пугать нашего противника, расследование должен вести именно Руфах. Поэтому пусть делает всё, что сочтёт нужным. Кстати, он вполне мо­жет добраться до истины, он ведь отличный полицейский, правда, со слабым представлением о субординации. Или это только сегодня?

— Увы, инспектор! — проворчал Торсум. — Так было, есть и будет. И я вынужден это терпеть, как терпел двадцать лет до этого, потому что раньше он был отличным солдатом, а теперь он — отличный коп.

III

На Изумрудной было всё так же светло и радостно. Всё так же сияли зелёные небеса, шумели зелёные джунгли и плескался зелёный океан. Белые террасы и набережные свободно раскинулись над волна­ми, а с высоких гор слышалась неумолчная песнь тропических барабанов. По дорожкам гуляли красивые и беспечные офицеры полиции и инспектора в обнимку со своими ослепительными и счастливыми подругами. Мне уже трудно было представить, что всего лишь неделю назад мы с Лонго бродили среди пышных зарослей у кромки прибоя, думая лишь о нашей любви.

— С чего начнём? — поинтересовался Ле Соланж. Он по примеру Лонго расстегнул верхние пуговицы мундира и закатал рукава до локтя.

— С бластера, из которого был убит Аблад, — ответил Лонго.

Мрачный и официальный Торсум кивнул в знак согласия.

Мимо нас по набережной прошли две длинноногие девицы в бикини. Их ярко-голубые волосы развевал ветер. На ходу они ослепительно улыбнулись мужчинам. Антуан проводил их тоскливым взглядом.

— По-моему, у вас нет желания работать, — усмехнулся Лонго.