Luftwaffe-льники
Шрифт:
Их мордуленции явно перекосило до полного неприличия, к бабке не ходи! Ничего, хамов надо учить. В следующий раз будут вежливей.
При сдаче гарнизонного караула умудрялись снимать хлястики у вновь заступившего состава наряда, который уже впрягся в несение дежурства. Естественно, при условии, что нас меняли курсанты из ракетного или «помидорного» училища внутренних войск. За пределами альма-матер у своих пацанов снимать хлястики – грех.
При удачном раскладе из гарнизонного караула умудрялись привозить от двух до пяти хлястиков. Они мгновенно
Все шинели, доставшиеся по наследству от старших курсов обучения, были безжалостно распущены по швам на отдельные куски войлока. В училищном ателье нашили горы запасных хлястиков и распределили поровну по всем ротам 1-го курса. Или по-честному?! Не помню как именно распределили, но хватило всем и не по одному.
В итоге у каждого курсанта-первокурсника в полевой сумке лежало по два-три запасных хлястика. Четвертый хлястик висел на шинельке, пришитый намертво …и все равно хлястики продолжали пропадать с безысходной периодичностью. Просто фантастика! Удивительное явление, лежащее за пределами разумного объяснения.
А вот солдатские хлястики в эпоху тотального дефицита нас не интересовали по-определению. Сукно солдатских шинелей радикально отличается по цвету от курсантских. Поэтому солдаты Красной армии могли спать спокойно. Они в сферу повышенного интереса охотников за шинельными хлястиками для курсантских шинелей не входили ни при каком раскладе. Согласитесь, что носить рыжеватый хлястик на темно-серой шинели – моветон.
Офицерские хлястики так же не трогали ни при каких обстоятельствах – иерархию и единоначалие в Советской армии никто не отменял.
Самое смешное, что как только на левом плече курсантской шинели, прямо под шевроном появились две курсовки , хлястики перестали пропадать. Причем совсем, абсолютно!
Интерес к ним самопроизвольно сошел «на нет». Хлястики оставались мирно висеть на законных местах, независимо от длительности нахождения шинели вне зоны пристального внимания хозяина.
Хм, стало как-то неинтересно учиться. Приходишь в раздевалку после очередного занятия. Сердце трепетно колотится в азартном сомнении. Сняли хлястик или все же не сняли? Нет, не сняли. И уже не снимут. Второй курс, однако. А это уже каста «неприкасаемых», не хухры-мухры. Куда деваться?! А жаль, было так весело.
Лишь однажды у киевлянина Лелика Пономарева, когда он учился уже на третьем курсе, кто-то из «минусов» по личной дурости или, потеряв остатки инстинкта самосохранения, попытался снять хлястик.
Неизвестный потенциальный самоубийца уже отстегнул одну пуговицу, удерживающую хлястик. В предчувствии долгожданного момента обладания дефицитным предметом армейского одеяния, злоумышленник бросил мельтешаще-вороватый взгляд на левый рукав шинели Лелика… и, увидев «батарею» из трех курсовок, был неприятно удивлен. Он явно оцепенел от ужаса. Испытал слабость в коленках. Руки бессильно повисли вдоль тушки. Потеряв остаток самообладания, неустановленный «минус» панически бежал с места незавершенного преступления.
Будем надеяться что, не замочив галифе. Ибо в нашем военном училище ребята, переступив порог третьего курса обучения, ребята переходили в разряд «полубогов» …или что-то в этом роде.
Что ни говори, а в альма-матер уважение к старшим всегда оставалось неотъемлемой частью воспитания и передавалось из поколения в поколение. Передавалось абсолютно ненавязчиво, без каких-либо карательных или унизительных воздействий со стороны старшекурсников. Просто так было заложено в самих взаимоотношениях между ребятами.
Старший – значит мудрый. Он видел больше тебя. Прошел дальше тебя. Умеет и знает то, до чего ты пока еще не добрался, в силу своей молодости и неопытности. И уже только этот факт заслуживает искреннего уважения со стороны младшего поколения. Так было, так есть и так должно быть. И к пресловутой «дедовщине» это не имеет никако отношения, поверьте на слово.
Итак, эпидемия пропажи хлястиков с момента нашего перехода на второй курс неожиданно закончилась. Закончилась мгновенно, одним днем. Как будто кто-то невидимый нажал на секретную кнопку. Раз …и все завершилось.
Зато новый, только набранный первый курс ходил как стадо «поголовно беременных кошелок» в необъятно просторных одеяниях бесформенных шинелей.
И уже мы, повинуясь установившейся традиции, передавали по наследству неопытным и откровенно паникующим «зёмам» из рук в руки по два-три остродефицитных хлястика для их шинелей.
21. Комсомольский вожак
В бесконечной круговерти учебы, хозяйственных работ, гарнизонной и караульной службы, искусственно созданных проблем, тягот и лишений, где все изначально находятся в равных условиях, всегда выделялась одна разновидность курсантов, которых никто особо не любил и, мягко говоря, не уважал. Их брезгливо сторонились, презирали и холодно ненавидели. Это были комсомольские вожаки.
Данную публику отбирали еще в школах. Присматривались к ним. Задушевно беседовали. Что-то обещали. Прикармливали. Поддерживали. Выделяли достойных и самых надежных. Рекомендовали.
Этих показательно фанатичных приспособленцев и публичных горлодеров заботливо проводили сквозь все препоны, препятствия и подводные камни вступительных экзаменов. Обеспечивали им успешное прохождение медицинской комиссии независимо от состояния их тщедушной тушки и убогой психики (комсомольский вожак нашей роты регулярно разговаривал во сне и частенько бродил по ночам – лунатик, кроме шуток).
Как правило «избранные» и «перспективные» кандидаты в политработнички уже на абитуре, не скрывая своего привилегированного положения, с апломбом в голосе авторитетно заявляли.
– Уже все решено. Да-да.
На первых же выборах в секретари комсомольской организации роты, командование и политотдел училища настоятельно рекомендовали свежеподстриженной и пока еще разобщенной массе курсантов-новобранцев единодушно проголосовать именно за него – единственно достойного и уже архиопытного комсомольского вожака… вождя с впечатляюще солидным и непрерывным стажем руководящей работы, начиная еще с ясельной группы детского сада. Во как!