Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь
Шрифт:
– Чезаре! – крикнул молодой человек, и его вопль был похож на боевой клич. Братья обнялись, Чезаре при этом старался держаться подальше от лезвия сабли. Но отстранившись и внимательно приглядевшись к брату, он увидел не бесстрашного воина, а пухлощекого юнца с пушком на верхней губе, претендующим на гордое звание усов.
Чезаре почувствовал отвращение. А ведь он уже почти забыл, как сильно ненавидит младшего братца. Тем не менее лицо его сияло лицемерной улыбкой – этому он тоже научился у отца.
– Ты только посмотри на себя! Сполето полнится слухами о твоем тонком
Хуан засмеялся, довольный произведенным эффектом.
– Конечно, один на один! – Заученным жестом он выдернул саблю и рассек ею воздух, а потом направил острие на Чезаре. – Будь осторожней, братец! Перед тобой настоящий мастер клинка!
Лезвие блеснуло на солнце. Чезаре осторожно отодвинул его от себя. Иоганн замер как вкопанный, а подмастерья в глубине комнаты разинули в жадном ожидании рты.
– Твой брат – поклонник стиля принца Джема, – сказал папа. Его голос потеплел от удовольствия – ему нравилось это представление.
Хуан поднял саблю, а затем повертел ею в воздухе и засунул обратно в ножны. Что ни говори, а для того, чтобы выучиться этому, наверняка потребовалось время.
– В самом деле! Он неистовый человек и весьма обаятелен. Знаешь, Чезаре, он воевал почти во всех странах Востока и тысячу раз был на волосок от смерти.
– Всего тысячу?
– Ах, не завидуй! Хуан уже вписал свое имя в историю. Он убил больше людей, чем ты убьешь за всю свою жизнь.
– Да, я слышал, что большая часть из них умерла от смеха.
Папа расхохотался. Ему нравились добродушные шутки сыновей, нравилось, что они такие умные, красивые и полны энергии. Все остальные тоже сочли шутку забавной. Подмастерья, не стесняясь, загоготали, а Пинтуриккьо заулыбался. Даже на лице Буркарда появилось некое подобие улыбки. Недавний конфликт неожиданно превратился в милую семейную сцену. Чезаре понял намек отца, снова заключил Хуана в объятья и похлопал по плечу.
– Как же я рад снова видеть тебя, брат!
– И я тебя! Мы так скучали по твоей кислой физиономии при дворе, правда, отец? – Хуан толкнул Чезаре в грудь. – И едва ли ты сможешь рассмеяться Джему прямо в лицо. Он настоящий тигр! Когда мы с ним выходим в город на прогулку, люди разбегаются.
Чезаре, все с той же улыбкой, бросил быстрый взгляд на отца.
– Ты гуляешь по улице в таком виде?
– Ах, твой брат всегда отличался эксцентричностью. Они оба участвовали в недавних церемониях. Произвели неизгладимое впечатление. Но довольно, не хочу больше ничего слышать о язычниках и тиграх. Если мы не дадим Пинтуриккьо закончить работу, нам нечем будет поразить гостей на свадьбе Лукреции. Буркард! Может, вы присоединитесь к обсуждению протокола предстоящих празднеств? Боюсь, без вашего опыта мы ударим в грязь лицом!
Чезаре посмотрел на Буркарда. Его улыбка исчезла так же быстро, как появилась. По Ватикану гуляли слухи, что он ведет тайный дневник, в который записывает все, что имеет отношение к папским церемониям. Подготовка к свадьбе дочери папы, на которой будут присутствовать его молодая любовница, трое сыновей, множество кардиналов и добрая половина знатных семей Италии, станет непростой задачей даже для него.
Глава 8
– Папа говорит, что все это не всерьез. Что Хуан и принц Джем как актеры в театре, а Рим любит театр. Но ты ведь знаешь, какие страшные истории рассказывают об этом человеке. Говорят, будто однажды он отрубил слуге руку лишь потому, что тот что-то уронил.
Лукреция передернула плечами.
Она была счастлива: старший брат вернулся домой, и теперь они вдвоем с отцом станут о ней заботиться. Сегодня она навестила Чезаре в Трастевере. Пусть его дом был не так велик, как дворец кардинала Зено, он все же прекрасно подходил для богатого священнослужителя. Фриз под потолком приемной расписан прелестными херувимами, а плитка на полу выложена идеально. Она радовала глаз, и ступать по ней было истинным наслаждением.
– Возможно, это лишь слухи, – она пожала плечами. – Откуда мне знать? Я еще ни разу его не видела.
Лукреция сидела прямо, руки сложены на коленях, всем своим видом показывая, что повзрослела и прекрасно об этом осведомлена.
– Вот и не надо! – усмехнулся Чезаре. – Этот человек – пьяница и убийца.
Боже, как сильно изменилась сестра в его отсутствие. Из девочки она превратилась в молодую женщину – это было заметно и по одежде, и по осанке. Сегодня она надела платье из кремовой и золотистой парчи, расшитое тут и там цветами, талия завышена, воздушные складки юбки ниспадают водопадом к ее ногам. А грудь приподнята вверх и теперь виднеется поверх сложной конструкции, призванной удерживать ее на месте. Волосы Лукреции спереди скреплены небольшой диадемой, а сзади свободно струятся по спине. Даже запах ее неуловимо изменился, за ароматом духов Чезаре уловил нотки зрелости. И ему не нравилось, что кто-то другой тоже мог их почувствовать.
– Ты ведь знаешь его историю?
– Конечно. Он брат султана. – Она кокетливо махнула рукой, потом вздохнула. – Впрочем, больше мне ничего не известно. Не смотри на меня так, Чезаре. Я чуть не охрипла, выспрашивая о нем. Адриана говорит, что меня это не касается. Все относятся ко мне, как к ребенку. А я уже выросла!
– Да, ты далеко не ребенок. Но теперь я дома, и им придется признать это.
– Боже, как я скучала по тебе, братец!
Он тоже скучал. Хотя признавать это несколько неприятно.
– Что ж, слушай. Когда последний султан умер, между Джемом и его братом разгорелась борьба за власть. Джем собрал армию в Египте, а потерпев поражение, отправился к мальтийским рыцарям на Родос и попросил их о помощи. Они отказали ему и взяли в плен – его брат заплатил им за это. Спустя несколько лет узника переправили в Рим. Пример великолепной дипломатии. Новый султан в долгу у нас, а Джем томится в золотой темнице.
– Его собственный брат платит нам за то, чтобы мы держали его здесь. Определенно, надо попробовать обратить его в свою веру. Это послужит хорошим уроком для язычников.