Луна моего сердца
Шрифт:
— Что значит была? — Рэв схватил Ясмину за плечи. — Она жива, почему ты говоришь в прошедшем времени?
Волчица ощетинилась, черты лица исказились, из горла вырвался звериный рык. Оборотень оттолкнул её, не дав обратиться. Сейчас ему надо было получить ответы на вопросы и узнать, что с Леонтиной:
— Говори, я спокоен.
Ясмина встряхнула копной волос и несколько раз глубоко вздохнула, прикрыв веки. Потом открыла глаза, вновь принявшие прежний вид.
— Она без сознания. Плоха. Жар сильный.
— Я хочу её видеть, — сказал Рэв, отойдя к окну, за
— А детей?
— Позже, — мужчина повернулся к лазарю и пристально на неё посмотрел: — Почему ты не хочешь ей помочь? Вы ведь в силах?
— Сам понимаешь, почему. Правила нельзя нарушать! Стоит вытянуть из лап Фрейи одного, как он в свою очередь принесёт своему роду потомство еще слабее, чем был когда-то сам. Позволь хилой матери выжить с помощью магии, она родит больное дитя. И наша раса выродится, растеряет силу и выносливость, дарованные нам Фенриром. Это и случилось с Древними. Поэтому их женщины такие нестойкие, духом и телом.
— Я не говорю о магии Древних!
— Согласно Кодексу мы помогаем только Волкодлакам.
Рэв повернулся и, не говоря ни слова, вышел в общий коридор.
— Где она? — прорычал мужчина на первого попавшегося под руку послушника. Тот, дрожа, указал в сторону третей двери по правую сторону.
Перед тем как войти, Рэв собрал волю в кулак и, готовый к самому худшему, открыл дверь.
Внутри было светло, прохладно и тихо. Несколько лазарей и послушница столпились возле кровати. Увидев оборотня, они молча поклонились и отошли. “Дают попрощаться”, — подумал Рэв и присел на тёмные простыни.
Леонтина была бледна и лежала так тихо, будто уже отошла. Мужчина взял любимую за руку и поднёс ту к губам.
— Я придумаю, как тебя спасти, — сказал он чуть слышно и поцеловал спящую в горячий лоб.
Покинув территорию храма, Рэв махнул Томасу, чтобы тот не ждал его, а сам отправился к главным воротам. Не обращая внимания на заспанные удивлённые лица привратников, вышел из города и быстрым шагом добрался до леса.
Деревья ещё не очнулись от зимней спячки, раннее утро выдалось не по-весеннему морозным. Снег только недавно сошёл, оголив чёрную стылую землю.
Рэв остановился и огляделся, затем быстро снял одежду и, в два счёта, размяв затёкшие мышцы, обернулся. Переход в зверя давно давался ему безболезненно. Даже приятно дать выход копившимся внутри эмоциям.
Ветки хрустели под лапами. Сначала волк ступал осторожно, чувствительные уши улавливали тысячи звуков, не слышимых в ином обличье. Лес снова стал родным и понятным, в этом мире не существовало своих и чужих, тех, кому можно помочь и тех, кто должен выжить самостоятельно.
Волк перешёл на бег. Деревья проносились мимо, мелькали перед глазами, мелкие животные в страхе затаивались в тени, крупные шарахались в сторону от злобного жёлтого взгляда. Сейчас оборотень понимал тех, кто предпочёл навсегда остаться в зверином теле. Ни мыслей, ни изматывающей боли, которую нельзя зализать шершавым языком.
Стремительная гонка завершилась, когда Рэв выбился из сил. Он вернулся на то же самое место, отдышался и принял изначальный вид, даже не почувствовав боли. Только сожаление.
Зато теперь оборотень был уверен в сделанном выборе. Тот казался ему единственно правильным. Сын Луны сдержит обещание.
Рэв обратился к единственной женщине, которая могла помочь.
Бывшая жрица вначале изумлённо смотрела на него, но потом задумалась и кивнула.
— Вы правильно сделали, хозяин. Не сомневайтесь! — сказала Боана, глядя в глаза. — Только Древние Боги могут её спасти. Но я не обладаю силой чистокровных. Только их знаниями.
— Значит, нам нужен и чистокровный? — Рэв в задумчивости ходил по кабинету, изредка останавливаясь у окна, и бросал взгляды на хмурое небо, словно искал там ответы.
— Я этого не сказала. У вас есть часть той силы, которая нам нужна.
Оборотень резко обернулся:
— Объясни прямо.
— Уж не знаю как, но с тех пор, как Леонтина стала вашей женщиной, я вижу в вас отблеск её силы. Её Дара. Конечно, он не такой яркий как у чистокровных, но для зелья вполне хватит.
— Что это за ерунда?! — сама мысль, что их магия могла затронуть и его, коробила и приводила в ужас.
— Хозяин, я не знаю, почему так получилось. Да это и не важно, главное — у нас есть всё, что нужно. Но за возвращение Леонтины в мир живых вы отдадите часть жизненной энергии. Вы проживёте меньше, чем могли бы.
Рэв кивнул и дал знать Боане, что согласен. Жизнь без Леонтины представлялось ему бессмысленной. Одно дело — знать, что она жива и, возможно, счастлива где-то. На это оборотень ещё мог бы пойти, но видеть, как смерть забирает любимую совсем молодой, да ещё и по его вине…
— Тогда я начну приготовления. Мне понадобится ваша кровь, совсем немного.
— Кода снадобье подействует? — оборотень старался сосредоточиться на результате, игнорируя врождённое отвращение к магии Древних.
— Никто этого не знает. Оно может и не помочь. Будем надеяться на лучшее.
Рэв был уверен: план сработает. Он сам не мог объяснить, откуда взялась подобная уверенность, но твёрдо решил, что другого пути нет.
Весь день он провёл как на иголках, каждый час посылая слуг в храм Фенрира узнавать, нет ли изменений в состоянии Леонтины. К счастью, девушка всё ещё боролась за жизнь.
«Подожди немного, Тина! — шептал он, радуясь, что хотя бы тому, что она больше не испытывает сильной боли. Клеймо на бедре жгло еле ощутимо. — Скоро я помогу тебе».
Едва на Вервик опустилась ночь, они с Боаной молча вышли из ворот дома и пешком направились к храму. Оба сосредоточенные, помнящие о том, что по дороге туда и обратно нельзя произносить ни звука, как и отвлекаться на посторонние вещи. У них есть только одна попытка!
У постели девушки дежурила послушница. Она удивлённо округлила глаза, увидев две молчаливые фигуры в дорожных плащах с наброшенными на головы капюшонами. Узнав Рэва, послушница поклонилась и выскользнула из жарко натопленной комнаты.