Луна над Бездной
Шрифт:
— Мой сын Шемеддон, — представил меня Фатагн. — А это — Рухша, командор моих храмовников, верховный рыцарь Бездны.
— Рад видеть тебя, улыбнулся Рухша. — Я хорошо знаком с твоим дядей Апионом. Мы с ним сотрудничали ещё в мире Анифар. Затем я, овладев знаниями Хаоса на должном уровне, перебрался в Бездну, а уже из неё — в Маргардт. И стал служить князю Фатагну. Вернее, теперь уже — Верховному. Я готов служить и тебе, принц Шемеддон, сын верховного.
— Прошу прощения, Верховный, — обратился к моему отцу Рамир. — Я не смог опознать всех рас, к которым принадлежат солдаты и рыцари, которых тренирует Рухша. Эшхарготов, хуфутов и гхартаков я узнаю.
— Полукровки, — ответил Верховный. — Происходят от отца-эшхаргота и матери-хуфутки. Или наоборот.
Мы двинулись дальше по коридору, облицованному мраморной плиткой и завешанному разноцветными коврами.
— Далее, в правом крыле цитадели расположена лаборатория, — продолжил отец, ведя нас сквозь коридоры твердыни. В ней сидит Кхаддаш, наш изобретатель. — Мы открыли дверь в лабораторию. Нашему взору открылись грязный рабочий стол, множество шестерёнок и деталей оружия. В Кхаддаше чувствовался прирождённый технарь. Он очень любил свою работу — и напомнил мне меня самого — в тот период, когда я зарабатывал на жизнь алхимией.
А в левом крыле — храм Бездны и моё святилише, — произнёс Фатагн. Пойдём туда.
В храме в форме шестиконечной морской звезды по центру стояла пятиметровая статуя ангела Бездны — отца. Возле неё стоял и возносил отцу молитву полуголый жрец — высокий и худощавый октопоид в одной юбке на голое тело. Хуфут.
— Благословлён ты, Верховный, — произнёс он высоким голосом, поклонившись. — И ты, сын его, Шемеддон. Я — сильнейший псионик и верховный священнослужитель Фатагна, Харпада. Я организую молебны Верховному и запускаю среди городов людей выхлопы Хаоса Бездны — что позволяет больше представителей этой расы обратить в нашу веру. Я довольна своей работой.
— Этот хуфут говорит о себе в женском роде, — полушёпотом произнёс Рамир. — Он оговорился? Мне послышалось? Или получается, что это — женщина?
— Верно, ответил я. — Она самая.
— Если Харпада — женщина, где же её груди?
— Октопоиды — не млекопитающие, — пояснил я. — У их женщин нет грудей по этой причине. Но у некоторых порождений Бездны есть: они одновременно и млекопитающие, и амфибии.
Рамир воспринял это с удивлением, а Нира, похоже, знала.
Мы ещё поизучали замок Фатагна. Теперь я стал одним из его владельцев. Через века я унаследую власть и надо всем замком. Но это потом. А сейчас нас ожидают другие заботы — заговорщики Тень и Золотая Маска. И Аггот-Шураб. Я помнил, что он заключён в подземельях у Шаббара.
Я озвучил отцу свои мысли, и мы пошли в темницу, где за решёткой томился козерог глубоководных джунглей, уже успевший отрегенерировать после того, как я пронзил его сердце. Пройдя туда, Фатагн окликнул командора рыцарей Бездны:
— Эй, Рухша! Позови своего товарища!
— Хултука, владыка?
— Его, его, да побыстрее!
В темницу вплыл харрас, морская пчела.
— Я — Хултук, — представился он высоким голосом. — Маг-нейромант, способен читать память. Хе-хе.
— Отец, ты хочешь, чтобы Хултук прочитал память Аггот-Шураба?
— Верно, — ответил Фатагн. — Хултук, мне нужно, чтобы ты прочитал в памяти этого козла всё, что ты знаешь о заговоре. Меня интересует личность последнего участника, если не считать самого Аггот-Шураба, Тиамат, Ваагна и Золотой Маски. А может, узнаем и кто такой Маска?
Мелкий октопоид прилепился щупальцами к голове козерога. Около минуты он считывал информацию с его головы, а потом произнёс:
— Ничего
— Это значит, что живым он нам больше не нужен, — ухмыльнулся мой отец. — Можно смело его убить и поглотить душу.
— Хорошо, — ответил я, дотронувшись двумя пальцами до лба козерога. Фатагн сделал то же самое, и мы дуэтом произнесли:
— Твоя душа принадлежит мне!
При этих словах потоки тёмной энергии устремились в меня и в отца.
— Отлично, — сказал Фатагн. — Мы стали сильнее. А что касается других заговорщиков, то мы разберёмся с ними завтра. Утро вечера мудренее, пора отправляться на боковую.
На следующий день с утра я помолился Апиону, и он явился. Мой божественный родственник удивился, увидев рядом со мной Фатагна, но я ему всё рассказал. Апион перенёс нас всех в свои чертоги на горе Ардар. Апион уже рассказывал мне об устройстве дворца: на первом этаже имелись комнаты для гостей и помещения храмовников. Центральный же зал цитадели моего дяди, располагающийся на втором этаже, представлял собой величественное пятигранное здание с серебристо-белыми стенами. Стены были расписаны различными сценами из подвигов Апиона. Потолок был расписан звёздным небом, где слева располагалась Луна, а справа — Солнце. Трон был выполнен из множества алмазов. Освещался центральный зал магическими шарами, вполне бы обычными, если бы не серебристые молнии, прыгающие внутри них. Воистину, даже светильники показывали, что хозяин дворца подчинил себе стихию грозы. Возле стен из ваз росли экзотические деревья и кустарники, заимствованные моим дядей в различных уголках Универсума. Цветные стёкла смотрели на зал с пяти разных сторон крыши, и я понял, что солнце, в зависимости от своего положения на небосводе, освещает трон через одно из них, придавая ему всевозможные расцветки: красную, оранжевую, зелёную, синюю и фиолетовую.
В каждой из стен имелся коридор, ведущий в соседний зал, также построенный в форме пятиугольника. Под троном лежал круглый ковёр, сияющий золотым цветом. Входа я вообще не нашёл, очевидно, проникнуть на второй этаж цитадели можно было лишь с согласия владельца крепости, перемещаясь с помощью его магии. В каждом коридоре имелся ковёр своего цвета; пред каждым стояла статуя. Фиолетовый ковёр вёл в библиотеку, перед которой стояла мраморная книга. В ней содержалось огромное количество шкафов, где имелись книги из разных миров, от сборников мифов и легенд дикарских племён, что собрали исследователи Ситтараса до научных и магических трактатов самих ситтари, а также множество книг из технически и магически развитых миров. Дядя раньше рассказывал об этой библиотеке, и сейчас я увидел её своими глазами. Когда будет время, я её обязательно изучу.
Оранжевый ковёр вёл в сокровищницу, где располагались многочисленные золотые запасы Апиона, бюджет его царства. Перед ней стояла на постаменте гигантская монета.
Синий ковёр вёл в комнату-музей с коллекцией добытых дядей в разных мирах артефактов. Перед проходом на пьедестале стоял мраморный кубок. У меня не было времени осмотреть все экспонаты, но я успел заметить серебряную отмычку, амулет грозового мага, меч из очень качественной стали и небольшой летательный аппарат с крыльями, напоминающие мои собственные — как у летучей мыши. Они были подписаны надписью на непонятном мне языке, продублированной на ситтари и на дарском — «боевому товарищу Апиону Гранту от техномага Леона Турария».