Луна над Сохо
Шрифт:
Лично я — нет. Но здесь слово «мастер» означало не просто уважение оксфордского студента к преподавателю. Учитывая то, какие книги были найдены у Данлопа, оно означало — если исключить самые невероятные совпадения — что Джеффри Уиткрофт преподавал Данлопу ньютонову магию.
Я так и сказал Лесли.
— Да, мне тоже так кажется, — ответила она. — Вопрос в том, был ли он единственным учеником Уиткрофта. И если нет, как найти остальных.
— Надо просмотреть базу отдела убийств и найти все досье преступников или подозреваемых, которые учились в колледже Святой Магдалины в тот период, когда он там преподавал, — сказал я.
— Обожаю, когда ты говоришь гадости, — сказала Лесли. — Сразу становишься
— Так ты возьмешься за это?
— Почему бы и нет? Больше-то мне все равно нечем заняться. Когда приедешь меня навестить?
— Как только будет возможность, — солгал я.
— Мне пора, — сказала Лесли, — пока еще нельзя много говорить.
— Береги себя.
— Ты тоже.
Сколько учеников может обучать один маг? Найтингейл говорил, для обучения нужен человек, отлично владеющий магией, который будет показывать ученику, как работать с формой. А почему нельзя проделывать это с несколькими учениками одновременно? Ведь все зависит от их прилежания. В заведении вроде школы Найтингейла преподавателям приходилось довольствоваться середнячками — с точки зрения как одаренности, так и рвения. Но если речь идет о студенте университета, который постигает магию, потому что ему интересно… По словам Найтингейла, чтобы стать хорошим магом, нужно учиться десять лет — но я уже после трех месяцев упорных занятий был на многое способен. И Джейсон Данлоп в этом вряд ли отличался от меня, как и его возможные соученики.
Я включил ноутбук, вошел в «ХОЛМС» и стал искать, с кем из соучеников по Оксфорду Джейсон Данлоп поддерживал контакт и после окончания университета. В итоге набралось больше двадцати имен бывших студентов, которые пересекались с Данлопом в разное время по работе и, как утверждает отдел убийств, на дружеских встречах.
При расследовании крупного дела всякий, кто попадает в связи с этим делом в поле зрения полиции, попадает также и в базу данных «ХОЛМС» как фигурант. Любая мера, которую принимает следователь по данному делу, называется задачей. Задачи систематизируются по важности, и всем полицейским, участвующим в этом расследовании, предписано их выполнять. Выполнение задач приводит к увеличению количества фигурантов, и расследование стремительно превращается в бурный водоворот информации, из которого, на первый взгляд, нет никакого исхода. В «ХОЛМСе» можно искать то, что нужно, по ключевым словам либо заниматься сравнительным анализом данных, но в конечном итоге это все равно приведет к новым задачам, новым фигурантам и новым горам информации. Поработаешь так некоторое время — и поневоле затоскуешь по старым добрым временам, когда можно было просто выбрать самого «вкусного» подозреваемого и выбить из него признание толстым телефонным справочником.
Прослеживание оксфордских связей значилось в самом конце списка как наименее важная задача, поэтому я начал с Национальной компьютерной сети полиции, чтобы проверить, не привлекались ли эти выпускники когда-либо к уголовной ответственности, и сопоставить их имена с данными водительских прав. Этот процесс занял у меня немало времени — но зато я хотя бы был не в постели, когда в час ночи позвонила сержант Стефанопулос.
— Я заеду за вами через десять минут, — сказала она. — Захватите чемоданчик.
Никакого чемоданчика у меня не было, поэтому я взял свою спортивную сумку — и очень надеялся, что никто не захочет пригласить меня на деловой обед, пока я буду в отъезде. Сунул туда запасную гарнитуру «Эрвейв» и запасной ноутбук тоже — так, на всякий случай. Чтобы сэкономить время, я покинул особняк через боковой выход и прошел через Бедфорд-плейс на Рассел-сквер. Моросило, и из-за густого тумана каждый фонарь окружал желтый нимб.
Сержант Стефанопулос не стала бы звонить в такой час,
Сначала я услышал шум мотора и только потом увидел автомобиль — «Ягуар-XJ» с двадцатидюймовыми колесами и, несомненно, двигателем V8 с наддувом: только у него такой характерный звук. Судя по тому, как машина затормозила, водитель явно окончил все водительские курсы, которые не посещал я, и получил права, позволяющие ездить с поистине безумной скоростью.
Задняя дверь открылась, и я, скользнув внутрь, окунулся в аромат новеньких кожаных чехлов. На сиденье меня ждала Стефанопулос. Не успел я сесть, как машина рванулась с места, и я с трудом удержался, чтобы не свалиться на пол. Потом наконец нащупал ремень безопасности и пристегнулся.
— Куда едем? — спросил я.
— В Норидж, — ответила Стефанопулос. — Наша девочка опять порезвилась.
— Труп?
— О да, — сказал мужчина на переднем пассажирском сиденье. — Мертвее не бывает.
Сержант Стефанопулос представила его как старшего инспектора отдела убийств Закари Томпсона.
— Все зовут меня Зак, — добавил он.
«А я буду называть старшим инспектором», — мысленно закончил я.
Томпсон был высокий и худой, с узким лицом и огромным крючковатым носом. С таким носом, если хочешь избежать проблем по жизни, надо выглядеть как-то посуровее.
— Зак назначен старшим следователем по этому делу, — пояснила Стефанопулос.
— Ага, я ее «бойфренд для прикрытия», — хохотнул Зак.
Я, к примеру, больше не вхожу в сообщество столовой Скотланд-Ярда. И отнюдь не скучаю по старым добрым денькам, когда копы были самыми настоящими копами — не в последнюю очередь потому, что тогда я подвергался постоянным нападкам на почве расизма. И меня изрядно нервирует, когда старший офицер просит обращаться к нему просто по имени: ничем хорошим это по определению кончиться не может.
— В этом деле есть какие-то необычные детали? — спросил я. — В смысле, необычнее, чем обычно?
— Он один из наших, — сказала Стефанопулос. — Старший инспектор отдела убийств Джерри Джонсон, ушел в отставку в семьдесят девятом году.
— У него были какие-то связи с Джейсоном Данлопом?
— В дневнике Данлопа есть запись, датированная мартом этого года: «Встреча с Дж. Дж. в Норидже», — сказал Томпсон. — По выписке с его кредитной карты видно, что в тот же день он купил билет Ливерпуль — Норидж, туда и обратно. Мы полагаем, Данлоп хотел о чем-то расспросить Джонсона, чтобы потом включить его рассказ в свою книгу.
— Если только это тот же самый Дж. Дж., — добавил я.
— А вот это уж мы сами выясним, — буркнула Стефанопулос. — Ваше дело — искать следы черной магии на месте преступления.
К моему изумлению, мы пристроились за парой копов на мотоциклах и на скорости сто двадцать миль в час выехали на М11.
ИСХОДНЫЙ ПУНКТ
Папа утверждает, что слово «лондонец» не имеет никакого отношения к тому, где человек родился. Он говорит, что есть такие, кто просто прилетает на большом самолете в Хитроу, показывает сотрудникам миграционной службы паспорт (любой, абсолютно любой), садится в метро — и, когда поезд останавливается на Пикадилли-серкус, выходит из него уже лондонцем. А есть и другие — те, кто появился на свет там, где слышны колокола церкви Сент-Мари-ле-Боу, и всю жизнь мечтает уехать куда-нибудь подальше. Воплотив свою мечту, он обычно направляется в Норфолк, где высокое небо, плоский ландшафт и исключительно благоприятная демографическая статистика. Это, по словам папы, единственная альтернатива эмиграции в Австралию — теперь, когда в Южной Африке процветает мультикультурализм.