Луна предателя

Флевелинг Линн

Клиа положила руку на плечо старика.

— Конечно. Хорошего отдыха, друг мой.

Слуги отнесли в коллос вино, пирожные и подушки для сидения. Серегил сбегал к себе в комнату за арфой. К моменту, когда он вернулся, компания уже расселась и наслаждалась прохладой вечера. На западе медленно угасал зеленый отблеск заката. На востоке на небо уже поднималась полная луна.

Серегилу с Алеком были предоставлены почетные места напротив принцессы. Бека с Ниалом устроились на полу, прислонившись спинами к стене.

При первых аккордах «Тихо над водой» у Серегила к горлу

подкатил комок; с его места ему был виден коллос на доме Адриэль. Сколько раз он вот так же вечером играл там для своей семьи! Однако прежде чем кто— нибудь заметил его запинку, Алек уже подхватил мелодию, бросив на друга вопросительный взгляд. Борясь с неожиданно нахлынувшей тоской, Серегил сосредоточился на трудных аккордах и скоро смог подхватить припев вместе с остальными; голоса друзей заглушили дрожь в его собственном голосе.

Алек все еще не мог привыкнуть к своей близости к особам царской крови. Ведь еще совсем недавно он почитал за счастье пристроиться у дымящего очага в грязной таверне, а ауренфэйе были для него существами из легенд, а уж никак не родичами.

Постепенно Серегил приободрился и на пару с Алеком блеснул искусством менестреля. Когда горло у певцов пересохло, бардов сменил Теро и принялся развлекать собравшихся замечательными иллюзиями, которым научился, путешествуя вместе с Магианой.

— Вино кончилось, — объявил в конце концов Кита.

— Я помогу его принести, — предложил Алек, чувствуя необходимость облегчить мочевой пузырь. Они с Китой собрали пустые кувшины и отправились вниз по лестнице для прислуги — она располагалась в конце длинного коридора на третьем этаже. Их путь лежал мимо комнаты Торсина, дверь которой оказалась чуть приоткрытой. В комнате было темно.

«Бедный старик, — подумал Алек, осторожно прикрывая дверь. — Должно быть, он совсем плох, коли так рано отправился спать».

— Отличная женщина ваша принцесса. — В голосе ауренфэйе явственно звучала симпатия; они добрались до кухни. Кита немного перебрал и проглатывал часть слов. — Жаль только…

— Что жаль?

— Что в ней так мало ауренфэйской крови, — со вздохом ответил боктерсиец. — Ты даже не понимаешь, как тебе повезло, что ты яшел. У тебя впереди еще несколько сотен лет.

Повара оставили дверь на двор открытой, чтобы с улицы задувал свежий ветер. Проходя мимо двери, Алек заметил закутанную в плащ фигуру, спешащую к задним воротам. Покатые плечи неизвестного показались юноше знакомыми, приглушенный кашель подтвердил его подозрения; Алек сунул Ките пустые кувшины и выскользнул на улицу.

— Ты куда? — крикнул ему вслед Кита

— Подышать воздухом, — и Алек быстро пересек двор, так что боктерсийцу не удалось продолжить расспросы.

Стража у дозорного костра не обратила внимания ни на Торсина, ни на Алека. О чем беспокоиться — они тут поставлены. чтобы внутрь не прокрался враг, а не чтобы следить за своими. Выйдя за ворота, Алек помедлил, пока глаза не привыкли к темноте. Кашель прозвучал слева.

До этого момента юноша действовал инстинктивно; теперь он вдруг осознал, в какую дурацкую ситуацию попал: стал следить за ближайшим доверенным советником Клиа, как за пленимарским

шпионом. Что он скажет, вернувшись, и что будет делать, если благородный Торсин обнаружит за собой хвост? Как будто в ответ большая сова — первая, которую он увидел со времени их отъезда из Акхенди, — бесшумно пролетела мимо него и исчезла в том же направлении, что и посол.

«Скажу, что видел знамение», — подумал Алек.

Торсином, болен он или нет, явно руководила более важная цель, нежели желание подышать ночным воздухом. Таверны в этот вечер были набиты битком, и казалось, что музыка несется буквально отовсюду. Ауренфэйе, наслаждаясь великолепным вечером, прогуливались парами или группами. Алек обменялся приветствиями с несколькими знакомыми, но не стал задерживаться для разговоров.

Покинув тупу Боктерсы, Алек вслед за Торсином углубился в хитросплетение улиц Сарикали; они миновали опознавательные знаки Акхенди и Хамана. Когда старик наконец замедлил шаг, у Алека екнуло сердце. Улица была помечена полумесяцем — символом Катме. К счастью, народу здесь встречалось немного, и все же юноша старался держаться в тени дверных проемов и аллей. Нет, он вовсе не незваный ночной гость, убеждал он себя, надеясь, что ему не придется доказывать это кому-нибудь еще. Он просто присматривает за больным стариком.

Торсин остановился перед внушительных размеров домом, который, как предположил Алек, принадлежал Лхаар-а-Ириэль. Когда Торсин входил в дом, отблеск свечи упал на его изможденное лицо; Алек, оказавшийся достаточно близко, прочел на нем обреченность.

Даже Алек не видел способов пробраться внутрь этого дома. Хорошо охраняемые виллы Римини представляли разительный контраст с домами в Сарикали. Через стены можно было перелезть, от собак сбежать или приручить известным ему способом; практически всегда преграды, воздвигаемые тирфэйе, знаток своего дела мог так или иначе преодолеть. А здесь были всего лишь наглухо запертые двери и недосягаемо высокие окна.

Не улучшал ситуации и тот факт, что вплотную к интересующему Алека зданию, чем бы оно ни являлось, стояли другие дома, причем все — обращенные к нему глухими стенами. Юноша уже готов был сдаться, когда у него над головой раздались голоса.

Посмотрев вверх, он увидел темный выступ балкона. Голоса были слишком тихими, чтобы можно было разобрать слова, но знакомое покашливание не оставляло сомнений — подопечный Алека тут.

Кроме Торсина, на балконе находились еще как минимум двое, мужчина и женщина, возможно, сама Лхаар-а-Ириэль.

Совещание продолжалось недолго. Невидимые конспираторы вскоре вернулись обратно в дом. Алек подождал пару минут, не появится ли кто на балконе, потом вернулся ко входу в дом.

Торсин вышел через несколько минут, но не один. Его спутник какое-то время шел вместе со стариком, а затем повернул в другую сторону.

Алек все никак не мог решить — за кем из двоих идти, когда из теней возник знакомый силуэт.

— Серегил?

— Ты возьмешь на себя Торсина. А я прослежу за его приятелем. Остерегайся катмийцев. Тебе здесь не обрадуются. — С этими словами Серегил исчез так же быстро, как и появился.