Луна в проводах
Шрифт:
Дэн вскинулся:
– Но число? – покосился на включённый смартфон. Диктофон старательно записывал урок, который 10-й «Б» преподносил Мымре.
– Какое число? – Литераторша казалась искренне удивлённой. Будто этот рёв слишком резко вернул её из уютной графской резиденции в таящую опасности школюгу и она упустила нить разговора.
– Значит, вы не можете назвать точную цифру… это… льватолстовских детей? – Дэн победно оглядел класс и плюхнулся на стул.
– Какой похвальный интерес к семье Льва Толстого! Я просто вынуждена его поддержать, –
С ожесточением на лице Ник вскинул руку.
– Вы готовы? Давно пора ответить.
Ник встал. Выдержал театральную паузу. Опёр ся о парту кулаками:
– Нет. У меня вопрос.
Дэн громко хмыкнул.
– Сколько писателей носило фамилию Толстой?
– Вас тоже число интересует? Или всё-таки – вклад этих писателей в русскую литературу? – Мымра наклонила набок голову в золотом шлеме волос. Густые и короткие, они напоминали именно шлем. В голосе уже не плескалась скука. Да и никто зевотой не давился.
– Ничего. Число пройдёт, – успокоил экзаменуемую Ник.
– Вы, наверно, Пронин, математику любите? – попыталась поддеть его Мымра.
Но Ник был не Дэн. Он нанёс ответный молниеносный удар:
– Ага. Там учительница добрая.
У математички все классы, в которых она вела, на ушах стояли.
Мымра села. Очень прямо. Внимательным взглядом обвела застывший единым существом класс. Кажется, усекла наконец, что вопрос о «числах» не глупое прикольство.
– Та-а-ак… – протянула она. – Кто-то ещё хочет что-то уточнить?
Как по команде взметнулся лес рук. Не подняли только Макс и Гека. Макс не должен был участвовать в этой операции. А Гека просто не хотел идти в стаде. Он выждал минуту. И потом неспешно тоже поднял руку.
– Я рада, – сказала Мымра, хотя в голосе её отнюдь не звучало радости, – что вы наконец выделили несколько минут из своего драгоценного времени, чтобы встретиться с графом, офицером, великим писателем, Человеком с большой буквы – Львом Николаевичем Толстым. Подозреваю, встреча эта произошла на просторах Интернета. А там много мусора. Но что вы поработали – уже плюс.
– Не увиливайте! – грубо рявкнул Дэн. – Отвечайте! Вы обязаны нам непонятные места объяснять.
– Объясню, если смогу. Если же я что-то подзабыла, освежим мою память вместе.
Надеется выдержать экзамен, вяло отметил Гека, и в то же время осторожно подлизывается. Чует: розги хорошие приготовлены.
– Что касается писателей с фамилией Толстой, то нельзя не вспомнить Алексея Константиновича. Возможно, вы романс на его стихи слышали – «Средь шумного бала случайно…». Музыку к нему Чайковский написал. Но были и другие… Кстати, сын Льва
Не успела литераторша замолчать, как 10-й «Б» снова ощетинился пиком рук.
Если бы у Мымры было немного поменьше самоуверенности, она бы попыталась призвать класс к порядку, хотя бы ценой угроз и истошного крика. Что диктофоны-то писали, Мымра не знала. Могла бы оттянуться сколько влезет. Англичанка, к примеру, свои голосовые связки регулярно тренировала. По делу и без дела.
– Сколько желающих! Только я буду сама выбирать того, кто задаст мне вопрос, – предупредила Мымра. – Смирнова.
Ну какой вопрос могла приготовить Смирнова? Специально тех выбирает, кто послабее, скривился Гека.
Смирнова встала. На прошлом уроке она, униженная необходимостью отвечать плохо известное и неинтересное, лопотала по-детски, уставясь в стол. Теперь Смирнова поднялась свободно, красиво. Откинула голову:
– У меня такой вопрос: с кого писал Толстой Наташу Ростову?
– Вопрос, конечно, важный. Но на него я вам давно ответила. Может, придёте мне на помощь? Кто послужил прообразом главной героини «Войны и мира»?
Класс молчал, как одно тупое недоразвитое существо. У Макса дёрнулось плечо. Он знал. Но не мог снизойти до ответа. Все грозно повернулись к Мыши: точно ли литераторша говорила или водит их за нос? Бурбан беспомощно захлопала ресницами за стёклами очков:
– Да, ребята, Марина Владимировна рассказывала. Сестра жены Толстого Татьяна. А вот фамилию не помню точно. Но она похожа на мою. – Бурбан застенчиво улыбнулась литераторше. Неожиданно слегка похорошела. Будто отблеск бессмертной Наташи Ростовой пал и на её жалкую фигурку.
Литераторша ответно улыбнулась Бурбан. Улыбнулась как-то странно: ласково и снисходительно одновременно:
– Её звали Татьяна Андреевна Берс. Жизнь этой женщины напоминала захватывающий роман. – Наклонилась вперёд: – А ты о чём хочешь спросить меня, Аня?
Мышь вернулась в свой природный багровый цвет. Литераторша практически никогда не обращалась к чужим старшеклассникам на «ты». А 10-й «Б» оставался для неё глубоко инородным, хоть она и провела в нём уже несколько месяцев. «Ты» звучало здесь по отношению только к одному человеку. И этот человек сейчас страдал от явной благожелательности училки.
– Да, я тоже приготовила вопрос, – виновато пожала худеньким плечиком Мышь. Очень ловко: одновременно и в сторону литераторши, и в сторону одноклассников.
– Тоже в Интернете лишних полчаса посидела?
Мышь протестующе замотала головой:
– Я решила, что надо как следует. Это в одном журнале.
– Молодец.
Бурбан сделала косое движение глазами в сторону Макса:
– Я хочу спросить: кто из людей, близких к Толстому, был связан с нашим городом?
Минуту Мымра молчала, разглядывая Мышь новым, пристальным взглядом. И под ним Бурбан всё бледнела и бледнела.