Луна Вечности
Шрифт:
— Астид!
Она прильнула к нему, уткнувшись подбородком в грудь и заглядывая в глаза.
— Астид.
— М-м?
— Я слышала, что Гилэстэл рассчитался с Бончо за комнату. Ты скоро уедешь?
— Да. Завтра.
— Завтра? — плечи Танкри огорченно опустились. — Уже завтра?
Они неподвижно стояли посреди комнаты, освещаемые мечущимся пламенем свечи. На полу, отражая истинное душевное состояние, корчились и изгибались их тени.
— Астид.
— Да?
— Мне нужно сказать тебе что-то. Важное.
— Мне тоже.
— Говори первым.
Полукровка
— Я не могу взять тебя с собой, Танкри. Есть причины… Мне бы не хотелось, чтобы ты осуждала или винила меня. Я ведь не обещал… Не обещал ничего.
Она кивнула, чуть улыбнувшись.
— Нет.
Астид положил ладони ей на плечи, заглянул в глаза.
— У меня есть просьба.
— Слушаю.
— Оставь Устричный дом. Я не могу датьтебе больше того, что дал. Того, чего ты заслуживаешь. Но мне было бы приятно думать о тебе, как о человеке, живущем свободной и счастливой жизнью.
Танкри вздохнула, отвела взгляд.
— Мне нужно подумать какое-то время, пару месяцев.
— Нет, — пальцы Астида сильнее стиснули её плечи, в голосе появилась настойчивость. — Ты должна уехать завтра. Утром выкупи у хозяина вольную, заплати ему, сколько запросит. Собери в дорогу только самое ценное. Вечером за тобой придут нанятые мной люди и отвезут в безопасное место. Прошу, сделай, как я говорю, Танкри.
— Мне что-то угрожает? — танцовщица обеспокоенно вгляделась в прищуренные серые глаза полукровки.
Астид отпустил её.
— Если сделаешь, как я сказал — будешь в безопасности.
— Хорошо. Я все сделаю.
Астид одобрительно кивнул.
— Ты хотела сказать мне что-то.
Танкри смутилась, помедлила и, грустно улыбнувшись, покачала головой.
— Только то, что эти несколько недель были лучшими в моей жизни. Я благодарна тебе за них. И хочу проводить тебя завтра.
— Нам не стоит встречаться после того, как я и князь покинем Устричный дом, — нахмурился Астид.
— Пожалуйста!
В глазах Танкри было столько мольбы. Сомнения терзали его недолго.
— В полночь, на причале, где швартуется лодка Падхара.
— Так завтра вы…
Она осеклась, не договорив.
— Не мы. Я.
— Идешь один? А князь?
— Мы с ним встретимся, когда я закончу дела во дворце.
Танкри с минуту смотрела на полукровку тревожным взглядом, а затем прильнула, обвила руками.
— Астид… А ведь ты тоже несвободен. Он никогда тебя не отпустит. Твои путы крепче моих. Их не снимет с тебя никто, ни за какие деньги. Ты говорил — он помог тебе осознать смысл жизни. Так смысл твоей жизни — служение ему? Астид! Я приду на причал. Ты пытаешься защитить меня от опасности, хоть я и не понимаю, от какой. А я хочу уберечь от беды тебя! У нас будет достаточно времени, чтобы исчезнуть, скрыться от всех! Мир так велик!
— Танкри, — покачал головой Астид. — В мире не существует причин, по которым я мог бы так поступить. Если считаешь, что я сделаю то, что ты просишь — лучше не приходи.
В эту ночь она любила его жадно и отчаянно, в бесплодной надежде сломать выстроенную им стену.
Солнце неуклонно подбиралось к высшей точке
Он осторожно вывободился из её объятий, сел, потер лицо ладонями. Оглянулся и наткнулся на тихий взгляд. Отвернувшись и не говоря ни слова, Астид встал, оделся и собрал вещи. Она молча смотрела.
Кинув тряпичный узел у двери, Астид подошёл к кровати, нагнулся и коснулся в поцелуе её губ.
— Сделай так, как я сказал. Прощай, Танкри.
Дверные створки разъехались, выпуская полукровку, и танцовщица осталась одна.
Глава 13
Вечерний Устричный дом светился огнями, источая ароматы еды, выплескивая на освещенную фонарями улицу отголоски сладкозвучной музыки и смех гостей.
Падхар притулился за столом в одиночестве, вежливо отказавшись от приглашения начальника охраны. Памятуя о словах Гилэстэла, евнух не стал налегать на секку. Хотя нестерпимо хотелось напиться и притушить гнетущее чувство опасности и сосущее ощущение под ложечкой. Он вяло ковырялся в тарелке, без аппетита пережевывая деликатесы, казавшиеся одинаково пресными. Слишком поглощенный собственными переживаниями, он не заметил разочарованные лица гостей из-за несостоявшегося выступления Танкри.
Прислуга, сочтя его мрачный вид за недовольство из-за обслуживания, из кожи лезла в стремлении ублажить королевского евнуха. На секунду отвлекшись от размышлений о грядущем, он испытал сожаление, что это в последний раз. Как знать, будут ли к нему относиться с подобным почтением и угодливостью в будущем? Будут ли ему кланяться столь же низко, как сейчас и стараться услужить с таким же рвением? «Прочь сомнения, старый скопец! — одернул себя Падхар. — Сейчас тебя поднимает над ними должность, в новой жизни вознесут деньги».
Евнух оглядел зал. Никто из сидящих здесь и не подозревает, как вскоре может измениться Дусан-Дадар. Когда родился отец Падхара, Дербетан уже правил. Новый правитель мог взойти на престол только по его слову. Заговоры с целью свержения или убийства владыки были бессмысленны — секрет Луны Вечности и даруемого ею долголетия передавался преемнику предыдущим повелителем устно в день назначения наследником. Если северянам удастся осуществить задуманное… Если всё получится, то правление следующих владык Дусан-Дадара станет не в пример короче. Что такое десяток лет на троне… Даже два… Ничтожно малый срок.
Падхар сокрушенно качнул головой, не сдержав вздох облегчения — он будет далеко отсюда в годы потрясений и хаоса, ожидающие архипелаг.
Сумерки сгустились до ночной темноты. С улицы донесся звон гонга стражи, оповещающий о наступлении «часа совы». Пора. Падхар плеснул в чашку секки напоследок, выпил и поднялся.
— Панжавар Падхар! — подбежал Бончо, наблюдающий за гостями с верхних ступенек лестницы, склонился в поклоне. — Вам приготовить паланкин?
— Не нужно, — отмахнувшись, буркнул евнух. — Ночь теплая, дождя нет. Я пройдусь.