Лунатик исчезает в полночь
Шрифт:
По какой причине заменой ей стала я? Так ведь я до изумления похожа на блондинку с фотографии. Не знаю, почему, но Фердинанду нужна девушка именно с такой внешностью. Если я откажусь от участия в афере, негодяй опубликует лживую статью в «Желтухе». Но, если у меня слегка испортится мордочка, причем не по моей вине, мерзавцу придется отложить доставку порожней тары, и он не станет поднимать шум в прессе, потому что сообразит: незадача с личиком довольно быстро пройдет, испуганная Степа непременно потащится с коробкой, куда ей велят, просто это произойдет чуть позднее.
Я рассчитывала на недельную отсрочку, а
В моем кофре уютно устроилась масса различных примочек, например, особые наклейки, имитирующие синяки, фурункулы, шрамы, раны. Накладываешь тоненькую пленочку на нужное место, проглаживаешь ее специальным утюжком, смахивающим на тот, что применяют для косметологической процедуры под красивым названием дарсонваль, и, вуаля, целую неделю, а то и десять дней можете пугать окружающих. Наклейки надежные, они не сходят во время душа, вы спокойно плаваете с ними в бассейне и в море, занимаетесь спортом, потеете, — ничего не случится. Снимается липучка с помощью особого состава. В принципе, она может держаться на теле пару месяцев. Но, к сожалению, кожа из-за пленки перестает дышать, испытывает сильный стресс, поэтому раз в семь-десять суток необходимо менять грим.
Я снова полюбовалась на себя в зеркале. Ну да, мои прыщи только дальние родственники волшебной маски, которую использовал Филипп Корсаков, превращаясь в дальнобойщика Попова. Потрогав красные высыпания, я вздохнула. Да уж, выгляжу я малопривлекательно, но придется побегать в таком виде. Сомневаюсь, что Фердинанд постоянно следит за мной, но лучше перестраховаться.
Теперь пойду-ка выпью чаю, а потом порулю к портнихе и во что бы то ни стало вытрясу из нее сведения о том, кто заказывал ей платье в горошек. А после поболтаю с продавщицей из Васькина.
Выйдя из комнаты, я спустилась вниз. В столовой сидела одна Роберта.
— Сейчас я бы не отказалась от большого омлета с зеленью и помидорами, — грустно сказала она.
— Сверху можно пармезаном посыпать, — облизнулась я. — И настоящий капучино в придачу, с корицей на пенке.
— Мечтать не вредно, — вздохнула Роберта. — Перед учебой нет времени в кафе идти. Можно встать пораньше, но очень по утрам хочется в кроватке поваляться. Или пожрать. Или все же поспать?
— Лучше второе, — улыбнулась я. И пояснила: — Для фигуры полезнее. Нечаева недорого берет, и, наверное, поэтому завтрак тут крошечный.
— Недорого? — вытаращила глаза Роберта. — Моим родителям так не показалось. И Майкиным тоже. Предки нам только пансион оплачивают, а на расходы денег не дают. Я на своих не в обиде, кроме меня в семье еще трое детей, я старшая, должна сама о себе заботиться. Пристроилась в сетевой трактир, на кассе по вечерам сижу, заодно и ем там. Гамбургеры, правда, осточертели. А вот Майка на мать дуется. Та второй раз замуж вышла, а отчим с норовом, на жилье
— Сколько стоит твой номер? — поинтересовалась я. — Извини за любопытство.
— Чего секрет из этого делать, ты столько же платишь, — усмехнулась Роберта и назвала сумму. Затем вздохнула: — Сквозь этот кусок сыра можно телевизор смотреть. Умеет Берта ломтики-паутинки нарезать. Талант, однако.
— У тебя, наверное, огромная комната, — предположила я, узнав, что студентка отдает хозяйке в три раза больше, чем я.
— Да нет, номера у всех одинаковые. И оплата тоже, Майка столько же отсчитывает, — пожала плечами Роберта. — Я первой сюда въехала, все комнаты пустыми были, затем дней через пять Майя появилась, и мы сразу подружились. Потом вселилась Света. Только она неконтактная. Вежливая, не хамка, но дистанцию держит. К завтраку первой прибегает, и Майка злится, что Кузнецова весь кофе выпивает, другим не оставляет. А мне по барабану, я эту гадость пить не могу. Не знаешь, когда Светлану из больницы выпишут?
— Латте хорошо пить с конфеткой, — улыбнулась я, не ответив на вопрос.
— Ага, дождешься от Берты сладкого, — скривилась Роберта.
— Во Франции в отелях постояльцам на тумбочки кладут шоколадки, — продолжила я.
— Нечаева скорее умрет, чем нам пустой фантик облизать даст, — фыркнула Роберта.
— А в моем номере кто раньше жил? — не успокаивалась я.
Студентка оперлась локтями о стол.
— Противная мажорка. Всегда в темных очках и бейсболке рассекала, губищи уже в семь утра в бордовой помаде. Жесть! Я с ней не дружила. Один раз попыталась беседу завести, да ничего не вышло, она не удостоила меня даже взглядом. Вот со Светкой они в кафе тусовались, тут неподалеку, в торговом центре. Я как-то за колготками пошла, Кузнецову с воображалой увидела — сидели рядышком, ворковали.
— Привет, — пропищала Майя, входя в столовую и заглядывая в термос. — Вау! Повезло, Светка еще не вернулась. Ща назло ей весь кофе выпью.
— Хочешь мой завтрак? — предложила я, вставая.
— Спасибо, съем с удовольствием, — обрадовалась девушка.
Я вернулась к себе в номер и села на кровать. Почему жадная до изумления Берта берет с меня значительно меньшую плату? По какой причине на тумбочке у моей кровати появляются дорогие швейцарские конфеты? Нет ответа ни на один вопрос.
В дверь постучали.
— Войдите! — крикнула я.
В комнату с рулеткой в руке вплыла Берта Борисовна. И, забыв поздороваться, заявила:
— Счет за воду ужасен! Кто-то не закрывает кран.
— Навряд ли это постояльцы, — парировала я. — Ведь чтобы помыться, надо опустить в приемник жетон. Думаете, я постоянно их туда кидаю и просто так лью воду? И потом, вы же получаете от жильцов деньги за пользование душем, следовательно, счета оплачиваете не вы.
— И газ расходуется с невероятной скоростью, и электричество, я умру в нищете, — продолжала Берта. — Вот, решила поставить биотуалеты, надо измерить санузлы. Для такого унитаза не нужна вода, сразу счета уменьшатся.