Лунатики
Шрифт:
У нее были веснушки на плечах.
У нее была родинка на правой икре и еще одна на бедре.
На белках ее глаз было несколько красных прожилок.
На ее переносице была смешная шишка.
Ее нижняя губа была вдвое больше верхней.
Ее зубы были чуточку неровными.
У нее на подбородке была ямочка.
Джек не верил своим глазам.
Она
Он яростно ее поцеловал. Он желал поглотить ее всю.
Она пахла луноцветами.
– Джек, – сказала Лили, взяв его лицо в ладони.
– Что? – спросил он.
Лили облизнула губы. Она волновалась.
– Я хочу убедиться, что ты понял, – сказала она. – Я больше не богиня.
Джек попытался кивнуть, показать, что он понимает, но не смог, потому что она держала его голову.
– Тебе и не нужно ею быть, – сказал он.
Она закрыла глаза.
– Но я и не Натали.
При имени Натали Джек вспомнил, как тосковал без нее. Она была неповторима, он очень ее любил. Она не походила ни на одну другую женщину.
И, подумав так, он поднял палец и коснулся смешной шишки на носу Лили.
– Я и не хочу, чтобы ты ею была, – сказал он.
Потом они с Лили занялись любовью, и Хэлли закричала откуда-то из глубины дома: «Уймитесь-ка! Приличные люди еще пытаются поспать!»
И пока Джек унимал Лили, ее глаза широко открылись, и он увидел, как в них сияет Луна.
Она снова укусила его в плечо. В открытое окно дул ветер, и повсюду летали перья.
Эпилог
Лили подошла к открытому окну
Лили подошла к открытому окну. Руки у нее дрожали. Все тело дрожало. Она не знала, что с этим делать.
Что же теперь будет? С ней никогда не случалось ничего подобного. Ни в каком столетии. Даже с Джеком.
До сих пор не случалось.
Она посмотрела в окно на дубы и кедры. На ветвях лежал снег, и свет, отражавшийся от снега, был ярче всего, что она только видела на свете. Ее глазам стало
Позади нее, на кровати, Джек говорил:
– Знаешь, что мне сейчас пришло в голову? Нам придется подделать тебе свидетельство о рождении. Иначе ты не сможешь получить пенсионный номер или водительские права и все такое прочее. А тебе все это понадобится, если тебе когда-нибудь приспичит голосовать или ты решишь, что хочешь пойти работать.
Лили смотрела на коричневую птичку, перескакивавшую с ветки на ветку. И на белку – та что-то грызла и хвостом смахивала с веток хлопья снега.
– Пожалуй, я хочу работать, – сказала Лили, глядя на белку. – Я и так задолжала Кэролин несколько рабочих часов.
– Ну вот видишь, – сказал Джек. – Нам кучу всего надо устроить.
Лили глубоко вздохнула, и ее легкие наполнил колючий холодный воздух. Она и раньше вдыхала колючий и холодный воздух, но он был другим. Солнечный свет придавал ему другой запах. Делал воздух насыщеннее. Тяжелее. И насущнее.
И ее кожа покрылась пупырышками. Такого раньше тоже никогда не случалось.
Что-то щекотнуло ей ступни, и она увидела, что это одно из ее перьев. Нагнувшись, чтобы его снять, она снова осознала, что у нее болит живот, а на бедрах кровь. Она заметила, что теперь еще и пахнет по-другому.
Тут, выпрямляясь и поднося перо к губам, она увидела, что руки у нее все еще дрожат. И поняла, что холод тут ни при чем.
Она удивилась. Она знала, что потеряет, но не думала, что может нечто получить взамен.
– Спорим, ты не предполагала, во что вляпаешься, – сказал Джек.
Лили округлила губы и сдула перо с ладони за окно в лес. Потом обернулась к Джеку, и от его вида заулыбалась.
– Понятия не имела, – сказала она.
Она шагнула к нему, и деревянный пол вначале показался гладким, а затем шершавым под ее новорожденными ступнями.
– Ни малейшего понятия.