Лунная афера
Шрифт:
– Давление – девять процентов от нормы, – удивленно вскинул брови инженер. – Тридцать лет прошло, а там все еще есть воздух!
Командир поправил:
– Остатки воздуха. Но это означает, что корпус при взрыве не пострадал.
– Хорошая новость. Иначе пришлось бы попотеть, занимаясь поиском повреждений и ремонтом…
Космонавты загерметизировали свой бытовой отсек, отделив его от спускаемого аппарата, обрядились в скафандры и приступили к выравниванию давления. Спустя несколько минут табло на пульте известило об окончании очередного этапа.
– «Заря», я – «Беркут». Давление в бытовых отсеках выровнено. Прошу разрешения открыть люки, – запросил командир.
– Открытие люков разрешаю, – полным напряжения голосом сказал руководитель полетов. И добавил: – «Беркуты», будьте предельно осторожны…
Вся миссия по обследованию и реанимации «Марса» была рискованной, смертельная опасность могла подстерегать космонавтов на каждом этапе. Поэтому оба предварительно надели скафандры и шлемы, включили в работу автономное снабжение воздушной смесью.
Инженер нажал клавишу управления люком «Союза». Заработал электродвигатель, и тот послушно открылся. Увы, но на столь же простую процедуру с люком кооперируемого корабля рассчитывать не приходилось – его следовало ворочать вручную.
Командир заглянул в открывшийся круглый проем и осмотрел люк «Марса».
– С виду все нормально, – сказал он.
– Только зловещая тишина, – прислушался инженер.
– Что? Не понял?
– Зловещая, говорю, тишина с той стороны люка. Ни привычного гула агрегатов, ни потрескивания контрольной аппаратуры… Помнишь, как шумит МКС?
– Еще бы.
– А тут как в морге.
Командир ухватился за один из рычагов запорных механизмов.
– Ладно, пора размять мышцы. Начали…
* * *
В Звездном городке полным ходом шла подготовка к лунной миссии. Для выполнения полета требовался экипаж из двух человек – командира и бортинженера. Комиссия отобрала четверых – два полноценных экипажа. Командир первого экипажа – Герой Российской Федерации, летчик-космонавт полковник Алексей Шатунов, бортинженер – Герой Российской Федерации, летчик-космонавт подполковник Сергей Евсеев. Второй экипаж – Басаргин и Матюшин. Кто именно займет места в космическом корабле и отправится на высокую орбиту, а затем стартует к Луне, должно было решиться за сутки до старта.
– …Нет смысла заниматься ремонтом и переоснащением уста-ревшего спускаемого аппарата, который в данный момент находится в составе «Марса», – стремительной походкой шел по коридору тренировочного комплекса глава Роскосмоса.
Образцов едва поспевал за шефом.
– Предлагаешь заменить его тем аппаратом, на котором полетят наши ребята? – уловил он идею.
– А почему нет? Что мешает это сделать?! Нам ведь все равно на орбите придется выполнить перестыковку.
– Согласен. Оранжерея для полета на Луну не нужна. Только лишний вес и соответственно лишний расход топлива.
– Вот и я о том же! А если делать перекомпоновку корабля, то какого черта не заменить старый спускаемый аппарат на современ-ный?
– Резонно. Во-первых, выиграем время. Во-вторых, меньше трудозатрат и риска…
Руководство Роскосмоса прибыло в Центр подготовки космонавтов имени Юрия Алексеевича Гагарина с рабочим визитом. Заодно решили проведать отобранную четверку кандидатов. Вся группа недавно закончила занятия в зале кораблей серии «Союз» и в данный момент перемещалась в здание, где располагалась центрифуга и другие медицинские штучки для исследований и тренировок.
В конце коридора навстречу попался начальник тренажного комплекса.
– Юрий Семенович, – окликнул его Воробьев.
– Да, Игорь Александрович, – остановился тот.
– Как вам свежая группа?
– Вы о «лунатиках»?
– О них, родимых.
– Нормальные ребята, работают неплохо. Троих-то я знаю, по прошлым тренировкам, а к новенькому пока присматриваюсь.
– Нас как раз интересует новенький…
При отборе кандидатов у членов комиссии больше всего сомнений и вопросов вызывал полковник Басаргин. Причиной тому являлся его возраст. Что ни говори, а сорок для начала космической карьеры – многовато. Сам полковник был другого мнения и на всех тестах выдал отменные результаты, что и решило дело в его пользу. Однако сомнений у руководства от этого не убавилось – Воробьев по-прежнему полагал, что на Луну лучше отправить экипаж помоложе.
– А новенький, я вам доложу, ничего парень, – улыбнулся Юрий Семенович. – Особенно порадовала его память. Сегодня гонял их по предстартовой подготовке, так ему достаточно один раз прочитать технологию и все – действует так, словно уже пять полетов за плечами.
– Что ж, это радует, – пробурчал Воробьев. – Спасибо, не будем вас задерживать…
* * *
«Марс-экспресс» не хотел впускать не прошенных гостей – запорный механизм люка долго не поддавался. Командир с инженером по очереди налегали на его рукояти, покуда заиндевевший металл не стронулся с места.
– Наконец-то, – тяжело дышал пилот. – Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется?
– Знаю, – уверенно ответил товарищ. – Минут пятнадцать повисеть в невесомости без движения и восстановить дыхание.
– Не угадал.
– А что тогда?
– Снять шлем и стереть с лица капли пота.
Тяжелая крышка люка отъехала в строну. Впереди была темнота, холод и неизвестность.
– Пошли, – включил фонарь командир.
Космонавты друг за другом двинулись в чрево «Марса»…
Внутри бытового отсека не было беспорядка, только возле борта замер на одном месте раскрытый блокнот, забытый кем-то из погибших космонавтов. Именно из этого отсека тридцать лет назад они в последний раз вышли в открытый космос и больше не вернулись.
Почти все внутри покрывал толстый слой инея: приборные панели, клавиши, лампочки, тумблеры, бортжурналы, инструкции, стены… Вся влага, когда-то содержавшаяся в здешнем воздухе, осела на предметы и кристаллизовалась.
Вещи, оставленные космонавтами перед облачением в скафандры, были аккуратно сложены в специальные шкафчики; два тонких матерчатых шлемофона с гарнитурами виднелись из-под широких резинок, коими удерживались возле стенок. К ручке одного из шкафчиков были пристегнуты наручные часы.