Лунная радуга. Чердак Вселенной. Акванавты
Шрифт:
— Это можно опустить, — доброжелательно позволил Гэлбрайт.
— Аганн и Нортон — желтые и синие элементы схемы — вошли в состав четвертой экспедиции к Урану. Точнее, в состав “экспедиционной комиссии Юхансена” — комиссии по расследованию оберонских катастроф. Корабль экспедиции — та же “Лунная радуга”, Аганн, как и прежде, — первый пилот корабля, Нортон — командир десантной группы. Благополучная высадка на Оберон, благополучный отлет и… первая просьба Нортона о досрочной отставке.
— Ах вот как! — оживился Гэлбрайт. — Первая ласточка все–таки из системы Урана!..
— Да, шеф, но… пока УОКС переваривал эту пилюлю, из системы Юпитера одна за другой поступили аналогичные просьбы от Йонге и Симича, а месяц спустя — от Лорэ. Год третий…
— Виноват, — вежливо вставил Никольский. — Вы забыли Винезе.
— Верно, простите. Винезе — красные элементы на схеме — сразу попал на Меркурий в отряд специального патрулирования “Меркьюри рэйнджерс”. Там и работал до известного вам происшествия в Лабиринте Сомнений. Просьб о досрочной отставке не подавал. Год третий…
Купер давал пояснения коротко, быстро, при этом ярко вспыхивали соответствующие элементы схемы следить было удобно. Фрэнк следил, слушал и ждал, когда же дело наконец дойдет до Нортона, и испытывал нетерпение, потому что дело до Нортона не доходило.
— Вернемся к Нортону, — перебил оператора шеф. — В ответ на первую просьбу УОКС переводит его… Куда его там переводят?
— В систему Сатурна.
— Так. И что изменилось?
— Ничего. Как и прежде, Нортон стремится выйти в отставку.
— Понятно… И Нортона переводят в систему Юпитера? Я правильно ориентируюсь на вашей живописной схеме?
— Да, шеф. Но и в системе Юпитера его преследует мысль об отставке. Не желая терять опытного специалиста, УОКС решается на третий перевод. Теперь уже на Меркурий.
— Именно там Нортон перестал терроризировать свою администрацию странными просьбами?
— Да. В итоге к исходу пятого года…
— Спасибо, Купер, достаточно, — остановил его Гэлбрайт. Никольскому: — Занятная “география”, не так ли?
— Весьма!.. — задумчиво ответил тот. — После событий на Обероне что–то очень мешает нашим десантникам нормально работать в зоне дальних планет…
— …И настолько, что даже позор досрочной отставки не кажется им слишком дорогой ценой за избавление от этого “чего–то”.
— Но, судя по всему, на внутренних планетах это “что–то” или ослабевает, или отсутствует вообще. Во всяком случае, после провала затеи с досрочной отставкой десантники облюбовали Венеру, Меркурий — в основном почему–то Меркурий — и успокоились.
— Я бы сказал — затаились. А насчет Меркурия, по–моему, ясно: традиционные трудности освоения этой, мягко выражаясь, знойной планеты, как правило, не позволяли УОКСу отвлекать в дальнее Внеземелье десантные силы меркурианских отрядов. Тем более отряда “Меркьюри рэйнджерс”. И в этом все дело.
Подчеркнутое шефом “затаились” вызывало у Фрэнка интуитивный протест. С какой стороны ни возьми, а понятие “затаился” решительно не вязалось с характером Нортона.
— Иными словами, — продолжал Гэлбрайт, — мы обнаружили весьма загадочную реакцию бывших десантников “Лунной радуги” на собственное пребывание в зоне дальнего Внеземелья.
— Их реакция слишком напоминает испуг, — предложил свою версию Купер.
— Сомнительно, — сказал Никольский. — Пугливый космодесантник, робкий сорвиголова, почти ежедневно рискующий жизнью… Не звучит, понимаете.
Посовещавшись, Никольский и Гэлбрайт решили, что весь объем полезной информации по этим вопросам, пожалуй, исчерпан и наступила пора заняться самим Обероном.
— Итак, — сказал Гэлбрайт, отправляясь в очередное путешествие вокруг стола, — мы имеем серьезные основания заподозрить плотную связь между предметом нашего следствия и системой Урана. Каков первый источник надежной информации об этом районе?
— Первыми были транзитные станции–автоматы серии “Пионер”, — ответил Купер. — Основную программу беспилотной разведки Урана завершили кассетные станции серии “Радиант”.
— Собранный материал дал хоть какой–нибудь повод для сомнений относительно безопасности этого района?
— Ни малейшего… Весь научно–исследовательский материал, как это положено, прошел досмотр в отделе Допуска нашего Управления и с интересующей нас точки зрения оказался чист, как звездный поцелуй.
— Превосходно. Переходите к этапу экспедиционных посягательств на Уран.
— “Громовая стрела”, разведочный рейдер с экипажем в одиннадцать человек. Пропал без вести примерно на половине пути между орбитами Сатурна и Урана.
— Расценивать это как первый тревожный сигнал по вопросам нашего следствия? — обратился Гэлбрайт к Никольскому.
— Не имеем права, — возразил тот. — В делах разведки системы Урана “Громовая стрела” была только возможностью, но так и не успела стать инструментом. Она затерялась на дальних подступах к цели, и причина вряд ли была… э-э… слишком экстравагантной. В полете может случиться всякое. Взрыв реактора, например.
— Взрыв реактора… Ладно, возьмем на заметку. Но продолжайте, Купер.
— Год спустя стартовал к Урану малотоннажный рейдер “Леопард”.
— Вот это другое дело, — пробормотал Никольский.
— Пять человек на борту, — продолжал Купер, — под предводительством Эллингхаузера. Среди космических асов того времени он широко был известен под прозвищем Пауль–везунчик. Экипаж прославился умением выходить из самых отчаянных положений.
— Да, это был отборный экипаж… — Никольский покивал. — Все как один многоопытные, хорошо подготовленные парни.