Лунное наваждение

Грегори Джилл

– Я задушу Джонни Такера! – гневно вскричала Анемон.

Стивен засмеялся и привлек ее к себе. Его глубокий пылкий поцелуй стер из ее души остатки сомнений, и она прильнула к нему всем телом, прижавшись губами к его губам, трепеща от горячей страсти, которая окутала их, подобно жаркому пустынному ветру. Но это была не просто страсть, а сильное, проникновенное чувство, сплетавшее их души сладкими узами любви.

– Ох, Стивен, Стивен, как же мы могли так жестоко обидеть друг друга? – проговорила девушка, когда к ней вернулся дар речи.

Уютно устроившись в его объятиях, она не смела пошевелиться, боясь нарушить это волшебное единение.

– Гордость, моя милая. Самое опасное и разрушительное чувство.

– Это я виновата, что усомнилась в тебе. Нет, виноват Джонни: он меня обманул! – Анемон вдруг тряхнула головой. – Сейчас я слишком счастлива, чтобы думать об этом, – она прижалась щекой к его крепкой груди, – но пусть твой друг лучше не попадается мне на глаза завтра утром!

– Завтра утром мой друг еще будет лечить распухшую челюсть, – пробурчал Стивен и вдруг спохватился: – Пошли отсюда, Анемон! Я очень хочу тебя, но не здесь, в проклятом доме Де Воба!

– Я чрезвычайно польщена, только давай уйдем через окно. Не хочу, чтобы гости видели меня в таком виде.

Она показала на свое грязное вечернее платье. Стивен усмехнулся. Он и сам выглядел не лучше: на щеке синяк, рубашка порвана и забрызгана кровью Одноглазого.

– Мне ты кажешься как никогда прекрасной, – заверил он девушку.

– Твой комплимент – слабое утешение, – отозвалась она.

Взявшись за руки, они подошли к окну, раздвинули шторы, потом быстро вылезли наружу и пересекли галерею.

Воздух был напоен свежестью сырой земли и сладким ароматом диких азалий. Они бежали по плантации, держась в тени вековых дубов. Путь им освещали тонкие полосы лунного света, сочившиеся сквозь листву.

Уильям Таттл и Джонни привели заранее лошадей, которые сейчас паслись в той же рощице, где до этого прятали карету. Анемон подобрала золотую юбку, и Стивен подсадил ее на красивого, серого в яблоках коня, а сам ловко запрыгнул в седло гнедой мускулистой кобылы.

– Готова?

Анемон бросила быстрый взгляд на извилистую тропинку и на дом, все еще утопавший в сиянии огней. До слуха ее долетели слабые звуки музыки.

– Готова, – ответила она и подняла поводья.

Всю усталость как рукой сняло. Она испытывала чудесный прилив сил, вызванный любовью Стивена и победой, которую они сегодня ночью одержали над врагами.

Они скакали по лесной дороге, окруженной густыми зарослями. Девушка посмотрела на Стивена. «Я люблю тебя», – подумала она, и в этот момент он повернул голову. Взгляды их встретились.

– Я люблю тебя! – громко сказал он, покрывая топот копыт.

Анемон увидела его лицо, и сердце ее наполнилось ликованием.

Они молча въехали в город, проскакали по изрезанным колеями и залитым светом фонарей улицам Нового Орлеана и наконец прибыли в порт. Томас Карстейз ждал их на палубе «Морского льва».

– Папа! – Кинув поводья Стивену, Анемон соскользнула с седла и бросилась

в объятия отца. Девушка взяла в ладони его избитое, забинтованное лицо. – Подонки, чудовища! – прошептала она. – Что они с тобой сделали! – В ее голосе было столько нежности, что Томас расхохотался:

– Не волнуйся за меня, Эмми. Я бывал и не в таких переделках. Хотя, не скрою, я с радостью увидел Уильяма, Джонни и матросов, пришедших меня спасать.

– Где его светлость? – Стивен отдал лошадей Тому Раггинсу, чтобы тот поставил их в конюшню на Канал-стрит, и поднялся на палубу следом за Анемон. – Как он себя чувствует, Томас?

– Поправляется. Врач сказал, что все болезненные симптомы к утру должны пройти.

– Хорошая новость! – облегченно вздохнул Стивен и оглядел своих спутников. Все трое, усмехаясь, переглянулись. Стивен обнял Анемон за плечи.

– Похоже, у вас двоих была удачная ночка, – заметил Томас, и девушка весело засмеялась.

– Очень удачная, папа!

– Прошу прощения, сэр, но вашей дочери нужна медицинская помощь, – вмешался Стивен. – Врач еще на борту?

– Да. – Томас нахмурился. Только сейчас он заметил многочисленные царапины Анемон и синяк на лице Стивена. – Я пойду с вами, – отрывисто добавил он.

Некоторое время спустя Анемон лежала в объятиях Стивена в его каюте на «Морском льве». Ее стертые запястья и поцарапанная щека были перевязаны. Холодный компресс помог снять опухоль.

Она приняла ванну, надела чистую шелковую рубашку Стивена и сейчас, оказавшись наконец в полной безопасности, испытывала невероятное блаженство. Стивен прижал ее к груди и, на мгновение задержав, уложил на восхитительно мягкую подушку. Девушка довольно вздохнула.

– Спи, любимая! – Он поцеловал ее в лоб.

– Только если ты пообещаешь не уходить.

– Обещаю. – С этими словами Стивен вытянулся рядом с ней.

Внезапно Анемон расхотелось спать. Она томно протянула к Стивену руки.

– Прежде чем уснуть, я должна кое-что сделать, – прошептала она.

Брови его поползли вверх. Из-под густой копны иссиня-черных волос сверкали синие глаза. Он дразняще коснулся губами ее губ.

– Что же это, любимая?

– Вот что, – ласково проговорила она и прижалась к нему всем телом, увлекая его в свои объятия. Любовь пылала в ее сердце ярким неугасимым пламенем.

Глава 26

На реке было тихо. Розовые утренние краски начали просачиваться сквозь синие ночные тени. По безлюдной набережной неторопливо шла одинокая девушка в накинутой на плечи шали. Она остановилась и немного постояла, любуясь пейзажем. По Миссисипи медленно плыла лодка. Вдали по грязной воде скользили несколько парусников. «Морской лев» стоял в гавани, далеко отсюда. Его высокие паруса трепетали на утреннем ветру. На сердце у девушки потеплело. «Морской лев» был теперь ее домом – знакомым, уютным и безопасным, а его рослый красавец капитан – человеком, которого она любила.