Лунное наваждение
Шрифт:
Некоторое время они шли молча, потом Томас сказал:
– Каждый раз, когда я вижу тебя со Стивеном, Эмми, у меня теплеет на сердце! – Он сжал ее руку. – Ваша любовь напоминает мне о том, что у нас было с твоей мамой.
– Правда, папа? – Она остановилась и порывисто обняла отца. Его слова тронули ее до глубины души. – Спасибо! Спасибо, что ты это сказал и что ты понимаешь…
Она осеклась и покраснела. Но Томас прочел ее мысли и засмеялся:
– Я понимаю, почему ты живешь в одной каюте с мужчиной, за которого собираешься замуж, – ты это имела в виду? Брось, Эмми, в этом нет ничего необычного.
Она удивленно посмотрела на него, и он с улыбкой покачал головой:
– Да, вам, молодым, кажется, что это вы придумали страсть. Но это не так, моя девочка. И скажу тебе больше. Я очень рад, что мы с Сюзанной поступали так до свадьбы. Нам с ней суждено было недолго прожить вместе, – он вдруг печально уронил голову, – очень недолго…
Анемон с сочувствием посмотрела на отца. Томас откашлялся, поморгал и быстро зашагал дальше. Девушка с грустной улыбкой поспешила за ним.
– Стивен считает, что мы должны устроить пышную свадьбу, – вдруг сказала она и, потемнев лицом, закусила губу.
Острый взгляд Томаса подметил ее недовольство.
– Это тебе не нравится, девочка? – спросил он.
Она остановилась и, повернувшись к отцу, схватила его за руку:
– Папа, я все думаю о своем разговоре с Джонни Такером в порту Нового Орлеана. Да, я знаю, он обманул меня, когда сказал, что любовь Стивена – всего лишь притворство. Но… он говорил и другие вещи. И теперь я очень переживаю, как меня встретят родители Стивена. Они влиятельные люди в филадельфийском обществе, да и во всей американской политике! Не знаю, примут ли они английскую невестку? Что, если они окажутся такими же нетерпимыми, как Джонни Такер?
– Эмми, твои страхи меня удивляют. Родители Стивена будут в восторге оттого, что их сын выбрал в жены такую смелую и красивую девушку.
– Это так, Анемон, – раздался сзади голос Джонни Такера.
Оба вздрогнули от неожиданности и разом обернулись. Джонни тихо подошел к ним и теперь стоял, широко расставив ноги и зацепив большими пальцами карманы брюк из буйволовой кожи.
– Элизабет и Александр Берк – самые лучшие люди из всех, кого я знаю. Они будут счастливы принять тебя в свою семью.
Томас почувствовал, как напряглась Анемон, увидев перед собой светловолосого молодого человека. Он перевел взгляд с одного на другую и наконец принял решение.
– Моя девочка, я, пожалуй, вернусь на корабль и попрощаюсь со Стивеном. Меньше чем через час мне предстоит встреча с Клейбурном. – Он тепло улыбнулся дочери. – Как только улажу здесь все дела, сяду на ближайший корабль до Филадельфии. Так что не вешай нос! И смотрите не вздумайте сыграть свадьбу без меня!
– Как ты мог подумать такое! – Она обняла Томаса за плечи и долго смотрела на него, не обращая внимания на присутствие Джонни Такера. – Не задерживайся, папа. Я буду по тебе скучать.
– Я приеду не позднее чем через неделю после тебя, Эмми. Мне не терпится познакомиться с семьей Стивена. – Он вдруг засмеялся и поцеловал ее в щеку. – Это будет шикарная свадьба!
Он пожал руку Джонни и не торопясь пошел к порту. Анемон осталась с Джонни Такером.
Отвернувшись, она пошла дальше по набережной. На щеках ее горел легкий сердитый румянец. Джонни догнал девушку.
– До сих пор у нас не было случая поговорить, – начал он, – мне надо тебе кое-что сказать.
– Нам не о чем разговаривать.
Он оставил ее замечание без ответа. Рядом, на реке, кипела жизнь. Лодок стало еще больше, люди громко кричали, работали на ярком солнце.
– Я был не прав, Анемон. – Джонни сунул руки глубоко в карманы. – Я презирал всех англичан только потому, что один проклятый британский офицер держал меня в плену на своем корабле. Я невзлюбил тебя, хотя ты не имела к этому никакого отношения.
– Это все? Теперь ты можешь уйти и оставить меня в покое? – спросила Анемон, стиснув зубы.
Но Джонни покачал головой:
– Я еще не все сказал. Ты знаешь, что на самом деле бесило меня в тебе, Анемон? Кроме того, что ты англичанка?
Она остановилась и взглянула на него, не в силах превозмочь свое любопытство.
– Мне не нравилось, что ты так близка со Стивеном. – Он усмехнулся и пожал плечами. – Знаю, это звучит странно, но… когда-то мы со Стивеном были неразлучны. Мы все делали вместе: работали, пили, гуляли с женщинами. Мы дружили и стояли друг за друга горой: могли даже убить, если понадобилось бы. И в нашей дружбе никогда не было третьего. – Взгляды их встретились. Анемон видела, что Джонни нужно выговориться, и слушала его не перебивая. – Наша жизнь была полна приключений, Анемон. Да, мы были опытными агентами, но помимо этого еще и товарищами. Даже когда пути наши разошлись и я стал дипломатическим курьером, дружба наша осталась прежней. Ничто ей не грозило. Ни одна женщина не могла повлиять на наши отношения. Но в ту ночь, когда меня освободили в Нью-Брансуике, я увидел тебя со Стивеном и понял: все изменилось.
Анемон смотрела на Джонни и видела, что его слова идут из самого сердца. Она понимала, как непросто ему говорить все это.
– Ты была небезразлична Стивену. Он относился к тебе совсем не так, как к прежним своим женщинам. Я еще никогда не видел его таким. В моих глазах ты была врагом. Я понял, что наши с ним беспечные холостяцкие деньки, к которым мы так привыкли, ушли в прошлое. Это был конец нашей свободе – во всяком случае, свободе Стивена. – Он вдруг усмехнулся. – Наверное, когда я впервые увидел тебя с ним, я догадался, что Стивен готов остепениться. Сам-то я не был к этому готов и не мог смириться с решением Стивена.
– И ты мне солгал! – Анемон пронзила его своими серыми глазами. – Ты хотел разрушить наши жизни – заставить меня поверить, что я ничего для него не значу. И теперь думаешь, что я тебя прощу?
– Нет, такое не прощается. – Джонни опустил голову. – Но мне надо все тебе объяснить. – Он поднял глаза и посмотрел на нее прямым, честным взглядом: – Ты нужна Стивену, Анемон. Он был таким несчастным, когда думал, что ты его не любишь. О том, чтобы пуститься в загул, как раньше, он и слышать не желал. И до меня в конце концов дошло, что я плохой друг. Можешь не верить, но во мне заговорила совесть, она оказалась сильнее обиды. – Девушка молчала. Наконец Джонни, собравшись с духом, выпалил: – В общем, я хотел сказать, что считаю тебя такой же смелой и… благородной, как и сами Берки. И они наверняка примут тебя с распростертыми объятиями. Я знаю, ты будешь счастлива.