Лунный бассейн. Металлическое чудовище (сборник)
Шрифт:
Я взглянул на Дрейка: лицо у него напряженное, чары долины подействовали и на него. Китаец и тибетец перешептывались, на их лицах было выражение ужаса.
– Что–то тут не так! – Дрейк повернулся ко мне, и напряженное выражение его лица осветилось легкой улыбкой. – Но я предпочитаю идти вперед, чем возвращаться. Что скажете?
Я кивнул, любопытство победило чувство страха. Держа ружья наготове, мы начали спускаться. Слуги и пони шли за нами.
Как я сказал, углубление было мелкое. Мы шли по старому пути, уходящему от туннеля, спускаться было легко. Тут и там рядом с тропой поднимались большие разбитые прямоугольники. Мне казалось, что я вижу на них следы резьбы: разинутую зубастую пасть дракона, очертания чешуйчатого тела, огромные крылья, как у летучей мыши.
Но вот мы приблизились к первому ряду развалин, которые уходили к центру долины.
Чуть не потеряв сознание, я упал на Дрейка, цепляясь за него.
На нас устремился поток бесконечной безнадежности, он вился вокруг, затоплял нас, призрачными пальцами, с которых падали капли отчаяния, сжимал нам сердце. Казалось, он исходит от каждой развалины, потоком стремится по дороге, затопляет нас, поглощает, душит.
Невидимый, он был осязаем, как вода; касался каждого нерва. Меня охватила крайняя усталость, желание упасть на камни, откатиться в сторону. Умереть. Я чувствовал, как дрожит Дрейк, знал, что она напрягает последние остатки сил.
– Держитесь, – шептал он, – держитесь…
Тибетец закричал и побежал, пони устремились за ним. Я смутно вспомнил, что на моем пони бесценные образцы; но гнев тут же забылся, поглощенный отчаянием. Я услышал всхлип Чу Минга, увидел, как он падает.
Дрейк наклонился, поднял его на ноги. Мы повели его между собой, он руками обнимал нас за шею. И вот, как пловцы, наклонив вперед головы, мы начали пробиваться сквозь невидимый необъяснимый поток.
Тропа постепенно начала подниматься, и сила потока ослабла, ко мне возвращалась уверенность, уходило ужасное стремление сдаться на волю потока, позволить ему унести меня. Вот мы уже у подножия циклопического пролета, вот на полпути вверх по лестнице, вот уже у стен крепости, и поток все мелел, мелел, и мель превратилась в сухую устойчивую почву, а невидимый водоворот остался позади.
Мы распрямились, переводя дыхание, опять как пловцы, с трудом добравшиеся до берега.
В разрушенном портале еле заметное движение.
Там показалась девушка. Ружье выпало из ее рук. Она побежала прямо к мне.
И в этот момент я ее узнал.
Руфь Вентнор!
Девушка добежала до меня, обняла мягкими руками и с облегчением и радостью заплакала.
– Руфь! – воскликнул я. – А вы что здесь делаете?
– Уолтер! – всхлипывала она. – Уолтер Гудвин! О, слава Богу! Слава Богу!
Она оторвалась от меня, перевела дыхание, потрясенно рассмеялась.
Я быстро осмотрел ее. Если не считать выражения страха, та же Руфь, которую я знал три года назад: большие синие глаза, то очень серьезные, то озорные; миниатюрная нежная фигура; прекрасная кожа; дерзкий носик; сияющие вьющиеся локоны.
Дрейк виновато кашлянул. Я представил его.
– Я… я смотрела, как вы сражаетесь с этой ужасной ямой. – Она вздрогнула. – Не узнала вас, не знала, кто вы: друзья или враги, но сердце мое чуть не остановилось от жалости к вам, Уолтер, – выдохнула она. – Что это может быть… там?
Я покачал головой.
– Мартин вас не видел, – продолжала она. – Он следит за дорогой, ведущей наверх. А я побежала вниз – помочь.
– Март следит? – переспросил я. – За чем следит?
– Я… – она как–то странно колебалась. – Лучше я вам расскажу сейчас. Это так странно, так невероятно…
Через разбитый портал Руфь провела нас в крепость. Она оказалась еще грандиознее, чем я себе представлял. Пол обширного помещения, в которое мы вошли, был усеян обломками, упавшими с потрескавшегося сводчатого потолка. Сквозь щели в потолке пробивался дневной свет.
Через обломки мы прошли к широкой полуразрушенной лестнице, ведущей наверх; Руфь шла впереди. И оказались у одного из черных, подобных глазам отверстий. В отверстие отчетливо видна была древняя дорога. На нее внимательно смотрел человек с ружьем в руках. Я узнал в нем Вентнора. Он не слышал нашего приближения.
– Мартин, – негромко позвала Руфь.
Он повернулся. Луч света из трещины упал ему на лицо, выделил в полутьме. Я увидел спокойные серые глаза, умное лицо.
– Гудвин! – закричал он, соскакивая с камней, на которых сидел, и тряся меня за плечи. – Если бы я молился – именно об этом я молился бы. Как вы здесь оказались?
– Просто блуждаю, Март, – ответил я. – Но Боже, как я рад вас видеть!
– Каким путем вы пришли? – спросил он. Я показал на юг.
– Через долину? – недоверчиво спросил он.
– Дьявольское место, – вмешался Дрейк. – Стоило нам наших пони и всего моего вооружения.
– Ричард Дрейк, – сказал я. – Сын старого Элвина. Вы его знали, Март.
– Хорошо знал! – воскликнул Вентнор, пожимая Дрейку руку. – Он хотел, чтобы я отправился на Камчатку за каким–то проклятым веществом для одного из его дьявольских экспериментов. Как он?
– Умер, – кратко ответил Дрейк.
– О! – сказал Вентнор. – Простите. Это был великий человек.
Я коротко рассказал ему о своих странствиях и о встрече с Дрейком.
– Вот это место… – задумчиво сказал он. – Будь я проклят, если знаю, что это такое. Может быть, газ… какой–то. Если бы не он, мы бы уже два дня назад убрались из этой дыры. Я уверен, что это газ. И сейчас его, должно быть, меньше, чем утром. Мы попытались тогда пройти и не смогли.
Я его почти не слушал. Вентнор нашел объяснение, которое не приходило мне в голову. Должно быть, в долине действительно скопился газ; так в шахтах накапливается метан, заполняет ямы, струится по штрекам. Может быть – какой–то бесцветный, лишенный запаха газ с неизвестными свойствами; и все же…
– Вы пробовали воспользоваться респираторами? – спросил Дрейк.
– Конечно, – ответил Вентнор. – Прежде всего. Но они бесполезны. Газ, если, конечно, это газ, проникает не только сквозь нос и рот, но и сквозь кожу. Мы просто не могли идти, вот и все. Но вы–то прошли. Может, нам попытаться сейчас снова? – энергично спросил он.