Лунный цветок

Уитни Филлис

— Пожалуйста, извините меня, — официально обратилась она сначала к Марсии, а потом прямо к Джерому.

— Ичиро придет сюда, когда обнаружит, что я ушла. Я хотела прежде поговорить с вами.

Марсия поднялась, чтобы оставить их одних, но Джером остановил ее.

— Не уходи. Это может быть подтверждением того, о чем я говорил. Внутренняя суть человека на примере нашего друга Минато-сан. Так в чем дело, Чийо?

Она продолжила, задыхаясь:

— Ичиро собирается работать в кораблестроительной компании в Кобе. Он хочет, чтобы я поехала туда с ним, чтобы там жить!

Лицо Джерома потемнело.

— Многое против того, чтобы вы ехали. А что будет делать без вас ваша кузина?

— Ичиро говорит, что Харука поедет с нами. Он говорит, что он будет отвечать за нее.

— Я не думаю, что он в состоянии отвечать за кого-либо, — ответил Джером.

Чийо поклонилась и с убитым видом уставилась в пол. Отвернувшись от нее, Джером подошел к окну и встал там, глядя в еад.

— Что вы собираетесь делать? — спросил он Чийо через плечо.

— Харуку нельзя увозить из дома, — в отчаянии сказала Чийо. — Ее слишком легко расстроить. Конечно, я должна остаться с нею. Я уже сказала об этом Ичиро. Он рассердился и собирается относиться ко мне так, как относились в Японии к женам в старые времена.

Казалось, что когда Чийо изложила свои намерения, кризис миновал. Джером обернулся, глаза горели на его темном лице.

— Конечно, вы должны остаться с Харукой. Не беспокойтесь насчет Ичиро. Я все улажу с ним.

— Будьте осторожны… — начала Чийо и осеклась, услышав голос Ичиро у входа в дом. Он не пробежал через сад, как это сделала Чийо, а прошел, как положено через главный вход, и в этот момент Суми-сан провожала его в гостиную. Сегодня его одежда не была официальной, на нем было темно-синее с белым юкате — хлопчатобумажное кимоно, которое летом носили японцы.

Он казался довольно мрачным и был несколько напряженно вежлив, в манерах его было что-то военное. Он был бос, но шел как солдат и щелкнул пятками так, как будто привычная для него роль военного помогала ему справиться с нынешними проблемами. Он скованно поклонился Марсии и Алану и затем обратился к Джерому по-японски. Жене он выразил свое неудовольствие одним быстрым взглядом.

Джером говорил по-японски не так хорошо, как Нэн, но, казалось, что он понимает суть замечаний Минато.

— Если вы возьметесь за эту работу в Кобе, вы поедете туда один, — ответил он Минато по-английски. — Ваша семья должна остаться здесь. Вы можете работать в Киото, если хотите.

Ичиро определенно понимал по-английски лучше, чем говорил. Он отрицательно покачал головой. Весь его вид свидетельствовал о том, что он не сдвинется с места, пока не получит то, что ему нужно.

Джером холодно смотрел на него, но Марсия знала, что он с трудом сдерживается.

— Ваша жена не желает переезжать в Кобе. Если вы станете донимать ее этим или как-нибудь угрожать ей, я заявлю на вас в полицию. Это все, что я хочу вам сказать.

Лицо Минато вспыхнуло, став темно-красным, но он стоял на своем, слова Джерома его не тронули.

— Вскоре я поеду в Кобе, — упрямо повторил он. — Чийо поедет в Кобе.

Казалось, в Джероме что-то прорвалось. Он рванул к себе Минато за полы юкато и начал душить его. Алан бросился между ними. Под сильными руками Алана Джером ослабил хватку и отпустил Минато, перенеся свой гнев на американца.

— Это не ваше дело, Кобб! Подите прочь!

Алан отступил в сторону, но Минато воспользовался мгновением передышки, чтобы удрать. Однако его уход напоминал отступление самурая. Он скованно повернулся и промаршировал из комнаты несколько преувеличенным шагом актера театра Кабуки.

Чийо тихо плакала, закрыв лицо руками, но Алан не обратил внимания ни на нее, ни на бросающего сердитые взгляды Джерома. Он повернулся к Марсии.

— Извините, теперь я пойду.

Потрясенная случившимся, она пошла с ним к двери.

— Я не ожидал, что окажусь на стороне Минато, — сказал он. — Но, кажется, именно ему я сочувствую. Жаль, что не много удалось сегодня сделать. Может быть, я все только испортил.

Марсия энергично покачала головой.

— Нет! Должно же быть что-то такое, что заставит Джерома подумать о будущем.

— Ему, прежде всего, нужно думать о себе, — сказал Алан.

Она обеспокоенно посмотрела на него:

— Что этот Огава имел в виду, когда говорил, что Джером тратит время на менее важные исследования? Я знаю, что он больше не ходит в лабораторию регулярно.

— Я точно не знаю, и нет смысла сейчас гадать об этом, — ответил Алан.

— Вы мне расскажете, если узнаете что-нибудь еще?

— Я вам расскажу, — пообещал он. — Между тем мне не нравится, что вы живете под этой крышей.

Она попыталась улыбнуться.

— Не беспокойтесь. Все будет хорошо.

— Свистните, если я вам понадоблюсь, — он произнес это легко, но глаза его оставались серьезными.

Она кивнула, не решаясь говорить из-за опасения, что голос ее дрогнет.

— Будьте осторожны, — сказал он и отвернулся, не коснувшись ее, хотя в самом звуке его голоса слышалась легкая ласка.

Дождь неожиданно прекратился, и Марсия смотрела, как Алан идет к воротам по дорожке из отдельных камней, смотрела на его прямую широкую фигуру в прозрачном плаще. Потом она пошла назад в гостиную.

Чийо тихо плакала в объятиях Джерома, а он ее утешал. Марсия исчезла раньше, чем они ее заметили.

Чаша ее терпения переполнилась. Пришло время признаться, что в ней больше не было любви к человеку, которым она когда-то дорожила. Больше она ничего не могла для него сделать. Их брак уже нельзя было спасти. Странно, что она больше не чувствовала ни ревности к Чийо, ни неприязни к Джерому. Сейчас ее больше волновало то, что Джером был потерян для мировой науки, чем то, что он потерян для нее.