Лунный гамбит
Шрифт:
– - Идите за мной, -- велел один из них, и двинулся вперед, показывая дорогу. Другой -- замыкал процессию.
Мы гуськом последовали за провожатым. Я шел рядом с бледной, насупленной Лией, молча: то ли еще нас ждет.
К моему великому сожалению все в зеркальных очках! Надо же, как неудачно. Мода такая, что ли? Препаскудная мода. Ничего не узнаешь, а как бы хотелось!
"Поэтому и в очках, -- шепнул Изир.
– - Вальдерон далеко не дурак. Опасается твоего сглаза".
– - Все, кроме Лексия, сюда!
Гипербореец указал на открывшийся проем. Заглянув в него, я увидел сидящих на пластиковых
Наверное, бойцы моей ударной десятки. С ними-то я и должен "свернуть горы", то бишь устроить государственный переворот! "Не хило, блин! Ох, не хило!"
Еще немного пройдя по коридору, увидел еще одну открытую дверь: теперь уже моя очередь. Охрана осталась за спиной.
Внимательно огляделся: просторная каюта, светящийся молочный потолок, стена напротив входа представляет собой монитор, на экране которого медленно вращается зависшая в пустоте Земля. Контуры континентов не совсем привычные. Угадываются Евразия, Африка, Индия. Австралия иной формы и не на том месте. Антарктида заметно меньше и без ледяного покрова. Хотя все кроме последней весьма субъективно.
У другой стены стоит шкаф под потолок цвета слоновой кости, украшенный золотым орнаментом. За стеклом видны книги в золоченых переплетах. Напротив шкафа мягкий диван и столик из малахита. На нем в хрустальной вазе, похожей на распустившийся цветок, лежат ломтики очищенных фруктов, рядом высокие фужеры с прозрачным золотистым напитком и графин из серебристого металла. За столом сидят, небрежно раскинувшись Вольдерон и какой-то худощавый гипербореец. Оба в офицерских кителях и джинсах. Китель Вольдерона расшит серебром, а его соседа золотом. Видимо, он рангом выше, да и по возрасту постарше. Волосы на его голове коротко острижены, с обильной сединой. Лицо властными, жесткими чертами: тонкий нос с горбинкой, лезвие сжатых губ, тяжелый взгляд стальных глаз, закрытых контактными линзами, все свидетельствует о привычке повелевать. Руки худые, жилистые. Пальцы заметно дрожат. Ногти покрыты золотым лаком. На груди сияет орден, украшенный сапфирами и бриллиантами.
– - Это и есть твой вестник Апокалипсиса?
– - с сарказмом, в котором явственно звучал оттенок раздражения и недовольства, спросил он Вальдерона.
– - Грязный туземец.
Вальдерона абсолютно не смутила такая уничижительная характеристика моей персоны.
– - Может и туземец, может и грязный, но я своими глазами видел пси-атаку, ставшую причиной смерти Бао. Подойди, Лексий, поближе. Посмотрите на него внимательнее, Ваша Мудрость. Пусть тряпье не вводит вас в заблуждение.
Я сделал несколько шагов по мягкому ковровому покрытию, ощущая себя рабом. Нет, скорее скотом, выведенным на показ. Внутри все дрожало от унижения и злости, но сделать я ничего не мог. Я полностью нахожусь в их власти. Нужно терпеть.
"Ну, козлы! Бля", -- проскрежетал зубами Толян. Видимо его тоже достало.
– - Смотри мне в глаза!
– - велел гипербореец.
Я глянул на него, намереваясь прожечь контактные линзы. Да куда там! "Что б ты сдох, зараза, твоя мудрость!"
– - Похоже, ты прав. В нем есть нечто. Может, стоит забрать с собой. Пусть им займутся наши мудрецы. А то скоро от безделья совсем умом тронутся.
– - К сожалению, Фармадон, не
– - Жаль! И что ты думаешь с ним делать? Ликвидируешь или...
– - Не стоит портить отношения с Изидой. Пусть все идет своим чередом, а там посмотрим.
– - Хорошо, я подумаю...
Меня совершенно в расчет не принимали. Решали мою судьбу, не находя нужным что-либо скрывать. Да и что я мог изменить?
В каюте зазвучала музыка, дуэт синтезатора и скрипки. Словно плакала живая душа, блуждая в потемках нереального холодного виртуального мира. Гиперборейцы вдруг поспешно встали. В каюту, шурша широкими юбками, облегающего серебристо-металлического платья, вошла женщина необычайной красоты. Тонкость стана и белизну лица подчеркивали длинные нити черного жемчуга, свисающие с шеи. Пепельные волосы волнами спадали на плечи. В глубоких серых глазах читались грусть и затаенная боль. В уголках глаз и губ поселились едва заметные морщинки. Именно они придавали лицу с идеальными чертами налет печали.
Кроме волнующей музыки и грусти дама принесла с собой тонкий запах духов и необъяснимого очарования. Печально улыбнувшись, кивнула, неотрывно смотревшим на нее гиперборейцам. Потом перевела взгляд на меня.
Я невольно ощутив себе абсолютно нагим, опустил глаза. С мокрыми грязными ногами, в сандалиях, с которых на стерильный пол продолжал сыпаться песок, я действительно был похож на никчемного дикаря.
– - Мирая! Тебе не стоило сюда приходить!
– - совсем иным, вдруг потеплевшим голосом произнес Фармадон.
– - Ничего заслуживающего твоего внимания. Обыкновенный туземец.
– - Вальдерон рассказывал мне совсем иное, -- ответила она и "проплыв" передо мной, словно Царевна Лебедь, присела на диван.
Фармадон, недовольно глянув на Вальдерона, опустился рядом. Вальдерон, похоже, не особо расстроился.
– - Не сомневаюсь, Ваша Мудрость, Мирае будет интересно увидеть необычного туземца. Быть может, это ее немного развлечет.
– - Спасибо Вальд, за заботу. Фарма, он прав, не сердись.
– - Не знаю, не знаю, -- Фармадон неодобрительно покачал головой.
"Возможно, это шанс, -- подумал я и поднял глаза.
– - Вот так удача!"
У нее небыло контактных линз! Но "вглубь" я не пошел. Что-то остановило: "Не смей!" Мы молча смотрели друг другу в глаза. Кажется, помимо воли я мысленно попросил ее о помощи.
– - Милый, -- Мирая повернулась к Фармадону.
– - Этот мальчик совсем не дикарь. Прошу тебя, не вреди ему, пусть идет своей дорогой. Даже, если так... Пускай.
– - Мира, что ты увидела? Скажи, -- вдруг заволновался Фармадон.
Но Мирая не пожелала отвечать.
"Что "если"? Что она имела в виду", -- тем временем думал я.
– - Чего бы ты хотел больше всего?
– - Обратилась она ко мне.
– - Сейчас? Помыться и нормально одеться. Ужасно надоело чужое непривычное тряпье.
– - Думаю, это устроить не сложно. Правда, милый? А уже потом Вальд обсудит с ним все вопросы.
– - Пусть буде по-твоему!
– - Фармадон встал, по-прежнему недовольно хмурясь.
– - Я провожу тебя.
Когда Мирая ушла, музыка стихла, но остался тонкий аромат духов и аура глубокой печали... Необыкновенная, чудесная женщина.