Лунный князь. Легенда
Шрифт:
Две пичуги, вившиеся вокруг Ханны, устроились на ее плечах, вызвав восторг девушки, а заодно своим щебетом заполнили ее уши. Увязавшийся за хозяином серый пес весело нарезал круги вокруг ее кобылки и лаем добавлял шума.
– Она похожа на светлую дарэйли, – улыбнулся благой паттер, понизив голос до шепота.
– Обычная селянка. Большинство юниц похожи на ангелов, потом либо пухнут от голода, либо жиреют от родов, – заметил Гончар, и, убедившись, что его спутница полностью увлечена игрой с птицами и собакой, добавил на языке высших: – Я обдумал твои слова, Кейен. Получается,
Старик кивнул, дополнив его догадку:
– А это, как ты понимаешь, означает только одно: лунный дьявол получил кровь первенца Ионта и воплотился. И мы его давным-давно прозевали!
– Поверить не могу! – Сьент замедлил шаг. – Гончарами проверены все женщины, которых Ионт… попользовал и оставил в живых: фаворитки, обслуга, случайные связи, даже его походные жертвы. О женах и не говорю.
– Но вы же не боги, Сьент, чтобы ведать абсолютно всё. Уверенность паттерата зиждется не только на косвенных признаках. Главное – о воплощении врага в нашем мире заговорил Эстаарх.
И Сьент окончательно распрощался с надеждой на лучшее. Горько вздохнул.
– Вы просили помощи у архетов?
– Это они у нас ее… потребовали. Так как воплощение богов не предусмотрено договором Трех миров, они ничего не могут сделать, даже обвинить Линнерилл в грязной игре. Никто не в ответе за деяния своих богов.
Сьент почти простонал:
– Значит, все было напрасно! Кейен, я вдребезги проиграл.
– Почему ты берешь всю вину на себя? Что ты и я могли сделать тогда, будучи совсем юнцами? А ты и сейчас все еще мальчишка, – он с улыбкой взглянул на столь молодое лицо ровесника, обрамленное золотистыми прядями выбившихся из хвоста волос.
Сьент в ответ мрачно глянул исподлобья.
– И ты подозреваешь, Кейен, что Райтегор – воплощение лунного дьявола? Не уверен. Гончары не могли допустить такого. За ритуалом призыва эйнеры наблюдал первый наставник Ионта, тогда он еще был в здравом уме. Да это и невозможно: дарэйли рождается по двое, и вопрос первенства весьма условен, ибо эйнеры не рожают. А Лунному дьяволу нужен именно первенец. Кстати, Ионт говорил вам, какую сущность призвал?
Старик качнул головой:
– Нет. Император признался на исповеди, что все пошло не так при призыве эйнеры, и он сам не знал, какая сущность в итоге вошла в тело императрицы. Его наставник тогда и сошел с ума, а у Ионта после были провалы в памяти. Это его и напугало так, что он сразу ринулся к нам.
– И они всё скрыли даже от Сферикала! – негодовал Гончар. – Столько времени потеряно! Ладно, бездна с ними. Эти двое уже расплатились. А ты-то почему молчал?
– Признаков-то никаких не было, кроме исповеди Ионта, а он… Сам знаешь, веры ему не было никакой. Его первенец, если это не кто-то из принцев, не найден даже вами. Но он существует. Таился где-то. Долго таился. И впервые заявил о себе три месяца назад. Помнишь эпидемии, выкосившие летом половину имперской столицы? В котлованах хоронили, столько было трупов. Вот тогда Эстаарх всполошился, и я отправился в Нертаиль. Смерти прекратились,
– Он бы только усилил тот хаос, – признал Сьент.
– Вот то-то! Думаю, воплощение князя Тьмы отправило в Нертаиль нечто, что должно было встретить беглеца. Это нечто и шло по следам нашего мальчика. Пило жизни.
– Если оно не нападало на принца, то сопровождало и охраняло, – Гончар нахмурил брови. – Плохо. Это значит, что Райтегор, какова бы ни была его сущность – помощник князя Тьмы. И все опять приводит нас к плану Линнерилла по захвату нашего мира.
Старик покачал головой:
– Я не увидел в нем тьмы больше, чем в любом из ваших темных демонов. Но думаю, через него мы найдем воплотившегося дьявола. Что бы ни шло за нашим мальчиком по пятам, теперь это бродит вокруг замка, словно караулит его. Нехорошие дела стали тут твориться: скот мрет, люди пропадают, болезни опять же… и народ винит в этом ваших демонов и их князя, но в их невиновности я уверен. Райтегор тут ни причем. Поможешь?
– Отправлю весть Сферикалу. У меня теперь нет дарэйли, помогать не с кем, разве что вернуть какого-нибудь Потерянного, но это требует времени, чтобы отыскать подходящего, – Сьент на ходу вытащил из-за пазухи и развернул пергамент с картой. – Вот, пожалуй, тут твоя отметка есть, можно глянуть. Это близко, на полпути к замку. Небольшой крюк. Что там?
Целитель глянул, охнул:
– Только не говори мне, что нетленные мощи святого Хольега – это ваш спящий демон! Не позволю надругаться над святыней! Нет-нет, даже не думай, ишь, глаза разгорелись. Всяконьких дарэйли и без того полно в замке, и твоя Мариэт там.
– Она уже не моя. А как примет меня мой… хм… послушник, и примет ли – неизвестно. Нашему мальчику, – передразнил Сьент, не удержавшись, – неплохо бы разобраться для начала, чью волю он вершит – свою, Ионта, Отца Тьмы или Лунной королевы.
Из-за поворота вылетела перепуганная Ханна, но, увидев двух беседующих друзей, сразу успокоилась:
– Вот вы где, а я думала – потерялась!
Путники, обойдя по дуге небольшой городок, добрались до очередной поминальни Единого, ничем не отличавшейся от предыдущей, разве что более старой и обшарпанной.
Здесь Гончар решительно отказался от дальнейшего сопровождения: замок уже близко, до полуночи можно добраться, если с Потерянным не возиться.
* * *
Когда путешественники скрылись за деревьями, благой паттер потрепал загривок серого пса, преданно жавшегося к его ноге.
– Проводил бы ты наших дорогих гостей, кабы не заблудились они. Да и нечисть та непонятная бродит, а мы с тобой никак не можем ее выловить.
Пес стрелой рванулся из его рук, понесся по следам всадников.
А старик, дойдя до дверей поминальни, постучал в дверь, покопался в складках выцветшей от старости сутаны и, вытащив засаленный клочок пергамента, протянул выглянувшему поминальщику со словами:
– Мир дому сему, преблагой паттер. У меня поручение от всеблагого Блаура. Воспомоществование надобно, не откажи.